— Откуда ты знаешь?
— Годы спарринга.
— Лоринг снова звонил вчера утром. Отец сделал, как ты просил, и сказал ему, что мы не получали от тебя известий несколько дней.
— Что объясняет, почему Данцер так открыто шлялась по Штодту.
Моника пристально посмотрела на него:
— Что у тебя на уме?
— Я прошу разрешения на вторжение в замок Луков. Я хочу проникнуть в заповедник Лоринга.
— Ты знаешь, что сказал бы на это отец.
Да, он знал. Правила клуба строго запрещали членам вторгаться на частную территорию друг друга. После представления детали того, где находится приобретение, никого уже не касаются. Связующим звеном, тем, за счет чего сохранялась секретность их сообщества, было простое знание предметов, которыми владели все девять членов. Правила клуба также запрещали открывать источники, пока приобретающий сам не изъявит желание их открыть. Эта секретность защищала не только члена клуба, но и эквизитора, а также обеспечивала возможность снова без помех использовать собранную информацию. Уважение к частной собственности было ключом их объединения, способом для похожих мужчин с похожими интересами получать похожее удовольствие. Святость их личных владений была нерушимым правилом, нарушение которого любым способом грозило немедленным исключением.
— В чем дело? — спросил он. — Духа не хватает? Разве не ты руководишь?
— Мне надо знать почему, Кристиан.
— Это не простое приобретение. Лоринг уже нарушил правила клуба, приказав Данцер убить меня. Больше чем единожды, я могу добавить. Я хочу знать почему, и я уверен, что ответ в замке у Лоринга.
Он надеялся, что верно оценивает ее. Моника была горда и высокомерна. Она явно обиделась на вчерашнюю выходку отца. Эта злость должна перекрыть ее здравомыслие, и она его не разочаровала.
— Правильно, черт возьми. Я тоже хочу знать, что делают эта сука и старый козел. Отец думает, мы все это придумали, что здесь какое-то недопонимание. Он хотел поговорить с Лорингом, сказать ему правду, но я отговорила его от этого. Я согласна. Делай.
Он увидел жадное выражение в ее глазах. Для нее состязание было афродизиаком.
— Я направляюсь туда сегодня. Предлагаю не вступать с ними больше в контакт, пока я не побываю там и не выберусь оттуда. Я даже согласен взять вину на себя, если меня поймают. Я действую по своей воле, и ты ничего не знала.
Моника усмехнулась:
— Не надо благородства, мой рыцарь. Теперь иди сюда и покажи мне, как сильно ты по мне скучал.
Фриц Панник вошел в обеденный зал «Гарни» и подошел прямо к столику, за которым сидели Пол и Рейчел. Инспектор подсел к ним и рассказал то, что ему удалось узнать.