— Как долго вы, ребята, сможете подогревать любопытство инвесторов? — съязвила Рейчел.
— Пару дней. Не больше. Они собираются начать работать с другим туннелем утром, но я велел им не спешить. Лично я считаю, что это пустая трата времени.
— Как нам надо вести себя за ужином? — спросила Рейчел.
— Просто. Есть его еду, пить его вино и качать информацию. Нам надо получить больше, чем отдать. Понятно?
Рейчел улыбнулась:
— Да, понятно.
Ужин прошел в дружеской, почти сердечной обстановке. Лоринг увлек своих гостей приятной беседой об искусстве и политике. Пол был очарован обширными познаниями старика. Маккой вел себя примерно, принимая гостеприимство Лоринга как должное, расточая комплименты хозяину по поводу угощения. Пол внимательно следил за всем, отмечая напряженный интерес Рейчел к Маккою. Казалось, она ждала, когда он перейдет черту.
После десерта Лоринг провел для них экскурсию по обширному первому этажу. Коллекция оказалась смесью голландской мебели, французских часов и русских подсвечников. Пол отметил упор на классицизм, реалистично и добросовестно проработанные детали на всех полотнах. Все работы были хорошо сбалансированными композициями, почти рафинированным сочетанием формы и содержания. Мастера безусловно знали свое дело.
Каждая комната имела свое название. Палата Уолдорф. Комната Мольсберг. Зеленая комната. Комната ведьм. Все они были украшены старинной мебелью, в основном оригиналами, объяснил Лоринг, и произведениями искусства. Экспозиция была настолько обширна, что Полу не удалось запомнить хотя бы имена художников. Он пожал плечами и мысленно пожалел, что с ними не было пары искусствоведов. В помещении, которое Лоринг назвал Комнатой предков, старик задержался перед портретом своего отца.
— Мой отец происходит от очень древнего рода. Наследовали в роду Лорингов всегда одни мужчины. Это одна из причин, по которой мы правим этой местностью почти пятьсот лет.
— А что было, когда заправляли коммунисты? — спросила Рейчел.
— Даже тогда, моя дорогая. Моя семья научилась адаптироваться. Не было выбора. Измениться или погибнуть.
— То есть вы работали на коммунистов, — уточнил Маккой.
— А что еще оставалось делать, пан Маккой?
Маккой не ответил и снова обратил свое внимание на портрет Иосифа Лоринга.
— Ваш отец интересовался Янтарной комнатой?
— Очень сильно.
— А он видел оригинал в Ленинграде до войны?
— Вообще-то отец видел комнату до российской революции. Он был большим поклонником янтаря, как, я уверен, вы уже знаете.
— Почему бы нам не отбросить в сторону этот мусор, Лоринг?