— Может быть, вы расскажете немного о себе?
— Прошу прощения?
— Я часто прошу об этом людей, которых интервьюирую. Они могут сделать это гораздо лучше, чем я. Кто знает вас лучше вас самого?
— Когда администратор попросил меня поучаствовать в этом интервью и показать вам музей, я думал, статья будет о музее, а не обо мне.
— Так и есть. Для воскресного выпуска «Конститьюшн». Но мой редактор хочет разместить на полях статьи информацию о важных людях. Живые люди, скрывающиеся в тени выставок.
— А кураторы?
— Администратор сказал, что вы здесь одна из центральных фигур. Тот, на кого он может по-настоящему рассчитывать.
Катлер остановился. Что он мог рассказать о себе? Пять футов десять дюймов, темные волосы, карие глаза? Телосложение человека, пробегающего три мили в день?
— Как насчет обычного лица, обычного тела и обычной личности? Надежен. Человек, с которым вы пойдете в разведку.
— Человек, который проследит, чтобы вашей недвижимостью управляли надлежащим образом, когда вас не станет?
Пол не говорил раньше, что работает адвокатом по наследственным делам. Очевидно, репортер хорошо подготовил домашнее задание.
— Что-то в этом роде.
— Вы упомянули разведку. Вы служили в армии?
— Да, после призыва.
— Сколько времени вы работаете юристом?
— Раз уж вы знаете, что я адвокат по наследствам, думаю, вы также знаете, сколько времени я практикую.
— Вообще-то я забыл спросить.
Честный ответ. Что же, это справедливо.
— Я работаю в «Приджен и Вудворт» уже тринадцать лет.
— Ваши партнеры прекрасно отзываются о вас. Я разговаривал с ними в пятницу.
Катлер приподнял брови в замешательстве:
— Никто мне ничего не говорил об этом.
— Я просил их не говорить. По крайней мере до конца сегодняшнего дня. Я хотел, чтобы наш разговор был импровизацией.
Вошли еще посетители. Зал заполнялся людьми, и становилось шумно.
— Пойдемте в галерею Эдвардса. Там меньше народа. У нас там выставлены прекрасные скульптуры.
Он показал дорогу.
Солнечный свет вливался в помещение через высокие толстые стекла и кружевом ложился на белый мраморный пол. Огромная гравюра украшала дальнюю северную стену. Аромат кофе и миндаля доносился из открытого кафе.
— Великолепно, — сказал репортер, глядя вокруг. — Как это назвали в «Нью-Йорк таймc»? «Лучший музей, построенный городом за это поколение»?
— Нам был приятен их энтузиазм. Это помогло наполнить галереи. Меценаты сразу почувствовали себя уверенно в общении с нами.
Впереди по центру атриума стоял отполированный монумент из красного гранита. Катлер инстинктивно направился к нему, он никогда не проходил мимо, не остановившись на минутку. Репортер последовал за ним. Список из двадцати девяти имен был высечен в камне. Его взгляд всегда притягивала надпись в центре: