Кельхайм, Германия
Суббота, 17 мая, 9.15
Рейчел взглянула на сидящего рядом Кристиана Кнолля. Они мчались на юг по шоссе Е533 и уже находились в тридцати минутах езды от Мюнхена. Через тонированные окна «вольво» просматривалась местность — призрачно вырисовывающиеся сквозь завесу тумана вершины, шапки снега на склонах высот, внизу одетых зелеными елями и лиственницами.
— Здесь так красиво, — сказала она.
— Весна — лучшее время, чтобы приехать в Альпы. Вы первый раз в Германии?
Она кивнула.
— Вам очень понравятся эти места.
— Вы много путешествуете? — поинтересовалась Рейчел.
— Все время.
— А где вы живете?
— У меня квартира в Вене, но я редко там бываю. Моя работа гоняет меня по всему миру.
Рейчел разглядывала своего загадочного шофера. Его плечи широки и мускулисты, шея крепкая, руки длинные и сильные. Он опять был одет в повседневную одежду. Клетчатая суконная рубашка, джинсы, ботинки и легкий запах сладкого одеколона. Кристиан был первым европейским мужчиной, с которым она по-настоящему общалась за последнее время. Может быть, очарование было именно в этом. Он безусловно возбудил ее интерес.
— В отчете КГБ сказано, что у вас двое детей. А муж есть? — спросил Кнолль.
— Раньше был. Мы в разводе.
— Это довольно широко распространено в Америке.
— Я рассматриваю сто или даже больше таких дел за неделю у себя в суде.
Кнолль покачал головой:
— Просто позор.
— Люди как будто не могут жить вместе.
— Ваш бывший муж адвокат?
— Один из лучших. — Какая-то «вольво» просвистела мимо по левому ряду. — Удивительно. Эта машина, наверное, едет сто миль в час.
— Почти сто двадцать, — сказал Кнолль. — Мы сами едем почти сто.
— Это так не похоже на Атланту.
— Он хороший отец? — продолжал допытываться Кнолль.
— Мой бывший муж? О да. Очень хороший.
— Отец из него получился лучше, чем муж?
Странные вопросы. Но она не возражала против того, чтобы ответить; анонимность незнакомца сглаживала вторжение в ее личную жизнь.
— Я бы не сказала. Пол хороший человек. Любая женщина хотела бы быть с ним.
— Почему же не вы?
— Я не сказала, что не хотела. Я просто сказала, что мы не можем жить вместе.
Кнолль, кажется, почувствовал ее колебания.
— Я не хотел совать нос в чужие дела. Просто меня интересуют другие люди. У меня самого нет постоянного дома и корней, и мне нравится выспрашивать других. Просто любопытство. Ничего более.
— Ничего страшного. Я не обижаюсь. — Несколько мгновений она сидела молча, затем сказала: — Мне надо бы позвонить и сообщить Полу, где я остановилась. Он присматривает за детьми.