Воцарилось длительное молчание.
— Ладно, я приготовлю, — сказал в конце концов Блейд.
Вскорости он пожалел о своих словах — больно уж тяжелой и нудной оказалась работа на кухне. И сложной к тому же. Кит хотел сырую отбивную с чесноком, Калетта — сырую утку с пряными травами, Дон — чего-нибудь сырого, а Эльда, для разнообразия, — чего-нибудь жареного. Жарить Блейд умел только хлеб и бекон. Эльде нужно было порций пять. Блейд со вздохом потянулся за самой большой сковородкой — но тут собаки и гуси снова подняли шум, а Большая Клуша закудахтала во всю глотку. Вскоре к этой какофонии присоединились дружелюбные коровы и лошади. Да и свиньи завизжали как резаные. «Ну, что там еще стряслось?» — подумал Блейд.
Тут в дверях показалась Эльда; крылья ее трепетали от возбуждения.
— Драконица возвращается! Кит говорит — она как-то неправильно летит, как будто ей больно! Где папа?
К тому моменту, как Блейд и Эльда выскочили на террасу, Дерк успел подбежать к воротам. Прочие грифоны и Шона были уже там. Дерк выбежал за ворота и остановился, приставив ладонь козырьком ко лбу. Блейд с Эльдой протолкались вперед.
И вправду, большой черный силуэт, напоминающий летящую чайку, приближался к Деркхольму со стороны равнины. И даже отсюда было видно, что с ним что-то неладно. Блейд бы сказал, что драконица спотыкается на каждом шагу, — если бы в небе можно было спотыкаться. Похоже, у нее было повреждено крыло. Драконица заваливалась на один бок, потом, пытаясь выровняться, заваливалась на другой и неуклюже взмахивала крыльями — и все-таки приближалась с каждым взмахом.
— Просто смотреть больно, — заметил Дерк. — Только это другой дракон.
— Ты уверен? — переспросила Шона.
— Совершенно, — отозвался Дерк. — Это дракон, а не драконица. И я бы сказал, что он крупнее.
— А как ты их отличаешь? — заинтересовался Дерк.
— Драконы, в отличие от дракониц, не похожи на вытянутых ящериц, — рассеянно пояснил Дерк, глядя на продвигающегося неровными рывками дракона.
Чтоб в одном месте за день побывали два дракона — такое нечасто бывает. Как Дерк ни думал, ему в голову пришло лишь одно объяснение: наверное, драконы не поняли друг друга и поспорили — если не подрались — из-за того, кто будет охранять штуковины.
Постепенно стало ясно, что раненый дракон не просто больше той драконицы, а намного больше. Они каждую минуту думали, что он вот-вот влетит в долину, и раз за разом оказывалось, что на самом деле он еще далеко. Дракон все приближался и приближался — и становился все больше и больше. В конце концов он пролетел над развалинами деревни.