Он, определённо поправился. Дома простуды его так надолго никогда не выбивали из колеи. А тут - поди ж ты. С Айн уже получалось немного разговаривать. У Мишки впервые за долгий период появилась возможность общаться. Названия предметов и кое-какие базовые понятия удалось уловить быстро. Дай - возьми. Помоги - отойди. Ешь - пей. Конечно, немного удаётся узнать при однообразной бытовой деятельности. Но, скажем, узнал имя сына Айн. Крян его зовут. А вот что это имя означает, этого вызнать не удалось. Нет в окрестностях объекта с таким наименованием, на который можно указать пальцем. И другими словами объяснить не получается.
Девушка попыталась описать, но то, что сознание извлекло из её слов, позволило понять лишь то, что речь идёт о живом существе. А вот птичка это, рыбка или зверушка - это он узнает позднее, когда будет знать больше слов.
Айн собралась уходить. Совсем. На вопрос - почему? - ответила, что она ему, Мишке, не нужна.
Ну да. Вылечила, дождалась, пока окрепнет. Крупы оставила, небольшой запасец мяса на холоде пару недель полежит. Есть у парня провиант, надолго хватит. А она, вроде как заканчивает командировку, поскольку с заданием справилась. Так он это воспринял. А теперь она возвращается в лоно семьи, Крян-то у неё не от святого духа. Есть где-то тот, к кому она на ночь залезает под одеяло, причём не во исполнение лекарского долга, а по зову... ну, не сердца, может быть. Не верит Мишка во все эти глупости про пылкую страсть или нежную любовь. Считает, что выбор партнёра осуществляется обоими участниками общения на основании соображений, в которых мужчина или женщина, порой, не в полной мере отдают себе отчёт. Но ничего романтического тут нет. Когда гормоны отыграют и мозги прояснятся, остаётся вполне прозаическая причина, или их комплекс.
С другой стороны, только врачебными функциями цели этого визита явно не ограничивались. Большой запас выделанных шкур, что притащили Айн и Питамакан, активно расходовался здесь на предметы, которые очень кстати. Несколько пар рукавиц. Два фартука, что очень кстати при работе на гончарном круге или у наковальни. А ещё были пошиты штаны на лямках по образу и подобию его спецовочных, даже с парой карманов.
Идеального повтора не получилось. Все швы - наружу, чтобы не натирали тело. Соответственно, выглядят специфически. Раньше Мишка не задумывался, почему в индейской одежде столько внешних деталей. Особенно бросалась в глаза бахрома, вроде как нарочно, чтобы за всё цепляться. А оно вон что, оказывается.