Своя судьба (Шагинян) - страница 117

Хансен опустил голову.

— Мы никогда не увидимся, и я останусь одна, — продолжала Маро в волнении, — у меня ни к чему больше не будет интереса. Мечтать хорошо, когда есть надежда или когда уже ничего не ждешь в жизни. А мне вместо мечтаний придется ходить сюда и растравлять себе сердце: вот тут он ходил, тут мы вместе сидели, отсюда я видела, как он работает… Всякий раз, как зажжется электричество, я стану чувствовать боль в сердце. Когда что-нибудь облежалось и заняло место, а потом это сдвинули и унесли — какая пустота! Я сойду с ума.

— Время сделает лучше, чем мы думаем. Все заживет.

— Ох! Но лучше умереть, чем дать этому зажить! — вырвалось у Маро. Она поднесла руку к сердцу и слабо улыбнулась. — Если так, то уж лучше я сейчас пойду к Амелит и заражусь скарлатиной. Хотите?

— Господи, что вы нашли во мне! Ну, посмотрите на меня, Марья Карловна, хорошенько. Подумайте, я простой, бедный человек. Вон у меня руки черные, а у вас беленькие. Это наваждение какое-то! — Он поднял свои большие, худые руки с черными пальцами, все в металлической пыли. Эксперимент был опасный. Маро покосилась на них темным глазом, наклонила голову и… Хансен сам виноват, что не убрал их вовремя. Он отдернул пальцы уже тогда, когда губы Маро их коснулись. Должно быть, все мужчины поступают в таких случаях одинаково. Бледное лицо Хансена вспыхнуло. Он схватил обе ручки Маро и прижал их к губам, конечно только в виде компенсации. Но я знал странную власть этих тонких, прохладных, сжимающих, как листья мимозы, пальчиков. Знала их власть и Маро. Ручка повернулась ладонью к целующим ее губам, и пальцы нежно легли вдоль худой щеки Хансена.

— Это нехорошо! — прошептал Хансен, прижимая к губам по очереди каждый пальчик. — Это нехорошо (поцелуй)… нехорошо… Вы так можете заставить меня ответить все, что угодно.

— Кому угодно? — спросила тихонько Маро. Она глядела на него с неизъяснимой лаской, и ее бледненькое личико стало прелестно под безобразной белой повязкой.

— Вам угодно!

— И вам, и вам тоже, слышите? Посмейте только сказать, что нет.

Он оторвал ее руки от лица, сжал их в своей мощной ладони и, тяжело дыша, глядел на нее. Во взгляде его была странная решимость.

— Ну, пусть так, и мне. И все-таки это еще ничего не значит. Не все угодное нам дозволено.

Маро соскользнула с опасной темы.

— Филипп, у вас растет борода, вы знаете? Дайте-ка я потрогаю! — Она высвободила одну руку из плена и провела по его щеке пальцем. Хансен счастливо рассмеялся.

— Мы опять говорим глупости, — сказал он, помолодевший, как мальчик, от этого смеха. — Дома ждут воды, а мы так ни до чего и не договорились. Ну?