Открыл дверцу, запустил Барса и поехал в милицию.
— А я вас ждал, если честно сказать… — сказал мне вместо приветствия капитан Зацаренный.
Он встал мне навстречу в сиянии своих значков, звездочек и петлиц, голубоглазый, утренне-ясный, но у него было выражение лица человека, приготовившегося сделать важное заявление.
— Для начала — здравствуйте, — заметил я сухо, сбив его с заготовленной позиции.
— Здравствуйте, конечно… — растерялся он.
— Вы меня ждали, поскольку у вас наверняка полным-полно новостей? — спросил я.
— Нет, с новостями у меня не густо, но поговорить с вами хотел бы, — задумчиво-многозначительно сообщил Зацаренный, и от утробного рокотания его голос звучал угрожающе. — Я получаю сигналы, будто вы ведете некое самостийное расследование…
— А вы возражаете? — поинтересовался я.
— Что значит возражаю? — гулко удивился Зацаренный. — Существует порядок. Вы разве не понимаете, что закон не предусматривает никакой самодеятельности? Если компетентные органы считают нужными какие-то действия, то надлежащим лицам даются указания, и все осуществляется в надлежащем порядке. У нас ведь частного сыска, слава богу, нет.
Я уселся против него и тихо начал объясняться:
— Не знаю, можно ли расценивать мои действия как работу частного сыщика, но хочу вас заверить, что формально никакого следствия я не веду. Я просто разговариваю с людьми, хорошо знавшими Николая Ивановича Коростылева. Во время разговоров они отвечают или спрашивают меня не как должностное лицо, а просто как старого друга и ученика покойного.
Зацаренный сердито вскинулся:
— Но это неправильно! И вы знаете, что вам так вести себя не полагается. Вы не просто знакомый Коростылева, но и офицер милиции.
Я пожал плечами:
— Я вынужден так поступать, поскольку не нашел с вами общего языка, а разговоры мои не противоречат ни букве, ни смыслу закона.
— А вам не приходит в голову, что это смахивает на злоупотребление служебным положением? — осведомился официальным басом Зацаренный.
Меня пугал его раскатистый, нутряной голос, слова его удручающе впечатляли. Я откинулся на спинке стула, положил ногу на ногу и покачал головой:
— Ну-ну-ну! Не стращайте меня, пожалуйста, такими категорическими формулировками. Вам, как юристу, не надлежит путать понятия «использование должностного положения» и «злоупотребление» оным. Это вещи весьма разные.
— А мне кажется, что это софистические игры, — сказал Зацаренный. — Смысл не меняется.
— Еще как меняется! Если бы я был не сыщиком, а химиком и в этой ситуации проанализировал состав клея с телеграммы — было бы это злоупотребление служебным положением научного сотрудника?