— Заткнись и хотя бы раз послушай, — сказал он, грохнув по столу своими оромными кулачищами.
— Еще ниче не кончилось, знаешь ли. Я похлопал его по плечу и сказал:
— Сигарету.
Он дернулся, тачку занесло.
— Эй, смотри, куда рулишь, — сказал ему Плим.
— Я сказал “сигарету”, — сказал я, еще раз хлопнув его по плечу.
Джона повернул голову.
— Отъебись от меня.
— Эй, — повторил Плим. — Слышь, прекрати в меня плеваться.
— Я в тебя не плевался, — Джона свернул на Уолл-роуд и вдавил педаль в пол.
Плим вытер с лица слюну.
— Плевался, блин.
— Да ни хуя, — Джона посмотрел на меня в зеркало заднего вида. — Он меня толкнул.
— Ни хуя подобного, — сказал я.
— Толкнул, бля.
— Дай, блядь, сигарету, — я положил руку ему на плечо. Все немного помолчали, потом Плим сказал:
— Дай ему, блин, сигарету, блин.
— Сам дай, — сказал он, стряхивая мою руку.
— Ты ж, блин, знаешь, что я не курю, — сказал Плим. — Дай, блин…
— Ладно. Блядь, — он повернулся и протянул мне сигарету. Я посмотрел на нее в свете уличных фонарей. На улице было тихо. На моих часах — половина первого. Сигарета оказалась беником. Сейчас каждый уебок курит беники.
— Ебаные беники, — сказал я.
— Чем-то недоволен? Можешь вернуть обратно. Ну?
— Я не жалуюсь, просто говорю. Дай прикурить, бля.
— Че ты сказал? — он швырнул зажигалку назад, промахнувшись мимо меня. Зажигалка ударилась в заднее стекло.
Я нашел ее сзади, на старом шерстяном свитере.
— Я просто сказал “Ебаные беники”. Это че, преступление говорить “Ты наглый, ебаный…”
— Да заткнитесь вы оба, блин, — Плим явно начал выходить из себя, он сжимал кулаки и тер свои толстые ляжки. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь срался. — Блэйк, — он вытянул шею, чтобы посмотреть на меня, отгоняя дым от своей толстой башки. — Ты ведь помнишь, что делать, так? Мы высаживаем тебя на углу, ты обходишь здание сзади. Уверен, что не хочешь, чтобы мы пошли с тобой?
— Я ж вам говорил уже — я работаю один.
— Я работаю один, — Джона явно глумился надо мной.
— Ну да, бля, я работаю один. И мне не нужны дружки-пидоры, как тебе.
Джона резко затормозил, Плима выкинуло из сиденья и шваркнуло головой о стекло.
— Придурок чертов, — сказал Плим. Он все еще бесился, но уже не так сильно. Видимо, удар башкой пошел ему на пользу. Он перестал тереть рожу и повернулся ко мне. — Ладно, что ты делаешь, попав внутрь?
Я пожал плечами:
— Иду ссать.
— Завязывай, Блэйк.
— Ладно, ладно. — Я ниче не мог с собой поделать. Плим и Джона были парочкой засранцев, еще в школе. И мы с ребятами вечно над ними глумились. Это ж как надо было опуститься, чтобы работать вместе с ними?