День Советской Армии... Мы решили отметить его обедом. Решить-то решили, а отмечать нечем! Можно было в последний раз сварить «суп» Но Зиганшин сказал:
— Суп мы варили вчера. Давайте растянем праздник. Давайте сегодня покурим, а пообедаем завтра.
Мы согласились. Зиганшин скрутил цигарку, и мы по очереди покурили. Это был наш, последний табак.
Последний «обед» мы сварили 24 февраля.
Продуктов больше не было.
А 25 февраля Филипп, не говоря никому ни слова, долго возился со своей гармонией. Потом он поднялся, протянул кусочки кожи Асхату и сказал:
— Может попробуем. Если разварить... Слышал я, что и ремни люди едят.
— Спасибо, — растроганно сказал Асхат: — Гармошку жалко. Да что делать. Я вот тоже подумал — не попробовать ли головки сапог.
Зиганшин снял сапоги и стал спарывать с керзы тонкий ремешок с голенища. Мы хотели последовать его примеру, но Асхат скомандовал отставить:
— Испытать надо.
Часа три варил он кожу в морской воде. Время от времени вынимал, пробовал на зубок.
Мы глотали слюнки. Нам Асхат не разрешил есть кожу.
— Заболею, так один, а не все, — заметил он.
Шли часы. Но, по уверениям Асхата, кожа не разваривалась. Разгрызть ее было невозможно. Тогда Зиганшин предпринял новый эксперимент. Он стал обжаривать кожу. После обжаривания кожу было можно грызть. Она хрустела у Асхата на зубах.
— Вкусно? — спросил Анатолий.
— Не бефстроганов, но есть можно, — заключил Асхат.
Потом он сходил в трюм, принес в банке солидол и, сохраняя невозмутимое выражение лица, обмакнул кожу и съел.
Зиганшин определил продолжительность эксперимента— сутки. На другой день он чувствовал себя хорошо.
— Ну, вот, — сказал он, — в нашем меню теперь есть баранина от гармошки и говядина от сапог. Не так уж плохо.
Мы без сожаления расстались со своими сапогами. На ноги надели валенки.
Ходить теперь не приходилось. Очень кружилась голова. Даже «обед» варили лежа. Асхат особенно здорово навострился готовить кожу. У нас она не бывала такой мягкой и вкусной.
И снова был сильный шторм. Нас мотало немилосердно. Слабость от качки заглушала голодные боли. Асхат предложил попробовать починить приемник. Принялись за дело с ожесточением. Три раза разбирали и собирали рацию.
Наконец я услышал слабые звуки в динамике.
— Слышу!
Затаили дыхание. Невнятная нерусская речь. Говорили по-японски. Через несколько минут рация замолчала. Аккумуляторы «сели» окончательно.
Когда закончился шторм, вылезли на палубу и лежали, внимательно вглядываясь в горизонт. Я читал «Мартина Идена» Джека Лондона. Те места, где говорилось о еде — пропускал. Товарищи слушали с охотой. А мне было очень приятно читать им книгу о сильном и мужественном человеке, который шел к цели сквозь поражения и разочарования и добился своего.