На улице стало еще прохладнее, ветер гулял вовсю, но Мэри испытала прилив тепла.
— Будет более убедительно, если ты тоже меня поцелуешь, — прошептал он. — Обними меня.
Умом Мэри понимала: давно пора прекратить этот спектакль. Дело явно зашло слишком далеко. Но не успела она еще прокрутить в голове эти мысли, как увидела, что ее руки сжимают его шею, касаются длинных шелковистых волос, принимаются их ерошить. Она прижалась к нему, поцеловала его, потому что ей снова захотелось испытать тепло его губ, ощутить то блаженство, которое разливается по телу, когда силы покидают тебя и ты бросаешься в объятия мужчины.
Мужчины, которого едва знаешь.
Мэри уперлась ладонями ему в грудь.
— Думаю, было достаточно убедительно? — Ее голос дрожал.
— Но мы же ничего не сделали, — тихо сказал он.
Мэри заметила, что его голос вдруг стал хриплым. А в его глазах прочитала удивление.
— Отпустите, — резко произнесла она, устыдившись того, что натворила, и испугавшись, что, если не отстанет от него, сделает еще и не такое. Чтобы сгладить неловкость, она добавила: — Видел бы вас Родриго! Вот уж кто всадил бы вам нож в самое сердце!
Он улыбнулся.
— Пусть его! Теперь я готов ко всему.
Сверху послышалось удивленное перешептывание. Он схватил Мэри за руку.
— Если будет свара, вы на моей стороне?
— С чего вы взяли? Ничего такого не произойдет. Все будет вполне цивилизованно.
— Еще как произойдет, — загадочно сказал он.
Мэри в недоумении посмотрела на него, но спросить ничего не успела. Двери дома распахнулись, ее мать кинулась им навстречу и заключила ее в объятия.
— Умница моя!
— Мама, я не одна. Ты разве не видела, что мы…
— Она еще спрашивает! Конечно, видела! Тут уж только слепой не заметит! А отец, едва завидев твоего спутника, бросился доставать шампанское.
— Шампанское? Папа? Он что, его знает?
— Конечно! Два дня назад он встречал его в аэропорту. Ну, что скажешь? Как муженек, которого мы тебе выбрали? По нраву?
У Мэри все поплыло перед глазами. Ужасная, отвратительная, невероятная правда только сейчас дошла до ее сознания.
Вышел отец, схватил брюнета за руку и воскликнул:
— Родриго! Комо эста?
Ее сестры повыскакивали из дома, будто зайчата, и запрыгали вокруг него, визжа от восторга.
А сам блондин — Родриго Алькасар — не решается поднять на нее взгляд. Он лишь пожимает плечами, то ли извиняясь, то ли издеваясь над ней. Как будто и без того той шутки, которую он с ней сыграл, недостаточно.
— Ну что же мы стоим на улице! — спохватился Фернандо Вальдес. — Добро пожаловать в наше скромное жилище!
Лусия Вальдес непрерывно целовала дочь, не веря своему счастью.