— Но вы продолжаете встречаться тайно?
— Видимся время от времени. Ходим куда-нибудь. В театр, в ресторан.
Они расположились на заднем сиденье такси. Мэри назвала адрес в Ист-Энде.
— Я уже позвонила матери и сказала, что минут через двадцать приеду. И что жду не дождусь, когда увижу этого несносного Родриго. Еще бы! Такой человек почтит нас сегодня своим присутствием! — Мэри вздохнула и обнаружила, что ее сообщник нахмурившись глядит на нее.
— Вы законченная лгунья, — заметил он.
— А что мне еще остается? Пусть мама порадуется.
Они въехали в Ист-Энд. Роскошь особняков, отелей и театров аристократического квартала Лондона уступила место чистеньким невысоким домикам, стоящим на тихих уютных улочках. Мэри снова вздохнула. Все-таки она любит город, в котором родилась, любит свой скромный район.
Даже несмотря на то, что в вечернюю пору из каждого окна на тебя смотрят минимум две пары любопытствующих глаз, которым никак не дает покоя мысль: а что это там делает дочка Фернандо Вальдеса? И с кем это она сегодня?
Мэри вышла из машины и согнулась под порывом ветра. Она вся дрожала. И было отчего: ей предстоит встреча с самым отвратительным типом на свете!
Ее спутник тем временем расплатился с таксистом и, взглянув вверх, на окна, понял, что стал объектом пристального внимания. На него накатил приступ сумасшествия. Да, может, потом он горько пожалеет о том, что сотворил, но это будет потом, а сейчас…
— Глядите-ка, — он взял Мэри за руку, — как они на нас смотрят. Может, что-нибудь продемонстрируем?
— Что, например?
— А вот это! — Он прижал ее к себе и наклонился к ее лицу, почти касаясь губ.
— Вы что? — вскрикнула она.
В душе боролись трезвый реализм, подсказывавший, что она совершает глупость, и безумное желание ощутить вкус его губ.
— Покажите, на что вы способны, — прошептал он. — Покажите всем. Здесь, где вас каждый видит.
— Как у вас все просто!
— А что тут сложного? Думайте. Либо вы современная, а значит, раскрепощенная женщина, либо вы покорная дочурка, которая с радостью выйдет замуж за толстого, лысого, потного дурака.
Его дыхание обжигало ее. Разве в такой обстановке можно думать? Да, конечно он прав. А может, и не прав. Даже и не разберешь.
— Вообще-то я не привыкла целоваться с людьми, которых едва знаю, — заявила Мэри.
— Я тоже. Но эти кумушки-то понятия не имеют, что мы только что встретились.
— Я даже не знаю, как вас зо…
Его губы помешали Мэри договорить. Он чуть плотнее прижал ее к себе и поцеловал. Она поняла: он знает, как доставить наслаждение, как оживить все то, что она представила, когда впервые его увидела.