— Не обращайте на это внимания, — Харрисон подкинул шарик в сторону корзинки. Тот подпрыгнул у краешка корзинки, срикошетил и свалился внутрь. — Два очка, — заявил удовлетворенный охранник и пошел вперед, чтобы Тад мог закрыть дверь на ключ.
Он спускался по лестнице в сопровождении эскорта копов. Роули Делессепс выплыл из своей кельи и пожелал хорошего летнего отдыха, словно не видал Тада ранее. Тад пожелал того же голосом, который, как ни странно, звучал достаточно обычным. Тад ощущал себя как бы переведенным в режим автопилота. Это ощущение оставалось до того момента, когда он добрался до машины. Укладывая папки с заявками в «Субурбан», он вдруг заметил платный телефон-автомат по другую сторону автостоянки.
— Я хочу позвонить жене, — сказал Тад Харрисону. — Узнать, не нужно ли чего ей в магазине.
— Вам бы это надо было сделать наверху, — сообщил Манчестер. — Сэкономили бы четверть доллара.
— Я забыл, — согласился Тад. — Может быть, это передалось мне от того чудака-профессора.
Оба охранника обменялись веселым взглядом и забрались в «Плимут», где они могли насладиться кондиционером и наблюдать за Тадом через ветровое стекло.
Тад чувствовал себя так, как будто его набили толченым стеклом. Он вытащил четвертак из кармана и опустил его в монетоприемник. Рука дрожала, и он ошибся, набирая вторую цифру. Он дал отбой, дождался возврата монеты и снова набрал номер, думая все время об одном и том же: «Иисус Христос, это же все в точности, как при убийстве Мириам. Все точь-в-точь, как в ту ночь».
Какая-то внутренняя сила сделала почти все помимо его воли и сознания.
Ему со второй попытки удалось попасть к себе в дом, и теперь он стоял, столь плотно прижав трубку к уху, что оно заболело. Он пытался как мог скрыть свое напряжение. Тад не мог позволить Харрисону и Манчестеру понять, что что-то неладно — любой ценой он этого не должен допустить. Но ему никак не удавалось расслабить свои сжавшиеся от напряжения и страха мышцы.
Старк снял трубку с первого же звонка.
— Тад?
— Что ты сделал с ними? — голос был подобен выплевыванию уже сухих шариков жвачки. Но в конце вопроса Тад смог услышать голоса своих близнецов. Их плач был странно успокаивающим. Это не были те вопли ужаса, которыми огласила Уэнди свое падение с лестницы, — это были плачущие, может быть, капризные крики, но никак не крики от боли.
— Хотя, Лиз — где Лиз?
— Ничего страшного, — ответил Старк, — ты же сам можешь слышать. Я не коснулся даже волоска на их прелестных головках. Пока.
— Лиз, — сказал Тад. Он вдруг преодолел чувство ужаса. Это напоминало выплывание из набежавшей гигантской прибойной волны.