Потом сказал:
— Все же это земли валлийских мятежников, так что вам лучше исчезнуть до того, как сбежавшие поднимут тревогу.
Уильям повернулся к Кэтрин.
— Он прав. Мы должны торопиться.
— Спасибо вам, — сказала Кэтрин, кинувшись к Маредадду. — Вы были моим лучшим тюремщиком, Маредадд Тюдор.
Она отступила, они оба засмеялись.
— Передайте привет Марджед и Оуэну, — сказала она.
— Нам будет недоставать вас, Кэтрин. Езжайте с Богом.
Когда они направились в Бомарис, снова стал моросить дождь. Последние несколько миль они ехали уже под холодным ливнем.
У ворот замка их поджидал Роберт. Уильям торопился вынести Кэтрин из-под дождя, он протиснулся с ней через боковую дверь, которую Роберт держал открытой.
— Господи, почему вас не было так долго? — спросил Роберт. — Я ожидал, что вы появитесь несколько часов назад.
— Мы расскажем тебе все позже, — сказал Уильям, шагая впереди Роберта, который не прочь был поприветствовать Кэтрин поцелуем в щечку. — Я должен поскорее усадить ее у огня.
Уильям был благодарен Роберту за все, что тот сделал, но не следовало испытывать его терпение.
— Ты отведешь коней, Роберт?
Не ожидая ответа, Уильям взял ледяную руку Кэтрин, схватил факел и повел ее по темному коридору внутри наружной стены, который соединял башни и надвратную будку.
Когда они пришли в его спальню, Уильям усадил ее на скамью перед затухающим огнем и первым делом подбросил в камин дров.
Пока он возился с камином, Кэтрин с удовольствием смотрела на его лицо в отблесках огня, на вспыхивающие золотом волосы. Как давно ей хотелось его увидеть! Она улыбалась ему каждый раз, когда он оглядывался через плечо. Она понимала, что ему тоже нужно снова и снова убеждаться, что она здесь, потому что испытывала то же самое.
Ревущее пламя скоро согрело комнату, и Кэтрин встала, чтобы сбросить мокрый плащ. Уильям с открытым ртом уставился на ее живот. Он не был еще большим, но, присмотревшись, любой бы заметил, что она носит ребенка.
Кэтрин увидела, как боль исказила его лицо, прежде чем он справился с ней. Это было для нее как удар. Как она могла так обмануться? Она боялась, что Уильям будет не рад ей. Но он не рад ребенку? Она ведь нисколько не сомневалась, что он будет счастлив появлению ребенка.
Он подошел к ней и взял ее руки в свои.
— Не тревожься за ребенка. Я признаю его, выращу его как своего собственного, — сказал он добрым голосом. — Я тебя не виню. У тебя были причины полагать, что я никогда не смогу тебя освободить.
Она остолбенела, не в силах вымолвить ни слова.
— Ты любила этого человека? — спросил он сдавленным голосом, сглотнул и добавил: — Ты все еще любишь его?