Мда… слово «артефакт» у меня прочно ассоциировалось исключительно с компьютерными игрушками, но с «Профессора» станется обозвать так все что угодно. Да и честно говоря, я не очень-то поверил в его рассказ. У людей, даже очень умных, к старости так бывает… Как бы это сказать? В общем они слегка клинят. Кто на чем. Игорь Михайлович похоже находясь столько лет в одиночестве поймал бзик на утверждении собственной значимости. Дескать, это я сейчас старый и больной, а вот ра-а-а-ньше — ух! Был кум королю сват министру! Ну и для большей убедительности принялся рассказывать сказку о закрытом исследовательском центре. Зачем это ему надо — непонятно. А сейчас даже мне стало неудобно от подобных речей поэтому, не заостряя вопрос на конкретизации находки и желая уберечь собеседника от «потери лица», спросил другое:
— А что такое «Аркаим»? Город или страна? Да и вообще — название какое-то нерусское. Небось, где-то на Тибете находится?
Сосновский недоуменно посмотрел на меня и крякнул:
— Сергей, ну нельзя же настолько не интересоваться окружающим миром! Это ведь археологическое открытие сравнимое по значимости, с находкой Шлиманом Трои! Знайте — Аркаим, это именно город. И найден он не где-то на Тибете а у нас, в Челябинской области в 87 году прошлого века, при строительстве гидроузла.
Странно… Про этот город я действительно что-то слышал. Но как у «Профа» интересно выходит реальность с выдумкой смешивать. А! Я кажется понял к чему он все сведет! Ну, ну… Ладно, хочется ему поприкалываться над молодым собеседником, пусть себе. Тем более что уж в чем в чем, а как рассказчик сосед кому хочешь фору даст…
А Игорь Михайлович, видно удовлетворенный моим подбадривающим кивком, вздохнул и, сказав, что не это главное, продолжил рассказ.
В общем по его словам, археологи нашли, а гэбешники приволокли в Радужный какую-то хреновину, похожую на турник. Сделана эта штука была из очень хитрого сплава, который для тех времен был просто невозможен. Ученые резво взялись ее обследовать, но кроме странности металла она их работе ничем не помогла. Поначалу. А потом случился прорыв. Точнее то, что было принято за прорыв — когда при определенном воздействии, подключенные к объекту приборы стали выдавать весьма странные характеристики. Только дальше этих необычных характеристик дело не сдвинулось. Но объект был признан особо перспективным и его принялись ковырять с утроенной энергией. Работали очень плотно, самого конца, который наступил в 1993…
Блин, Игорь Михайлович рассказывал все настолько серьезно, что я внутренне подобрался. Как-то слишком много подробностей. Да и глаза во время этого рассказа у него стали такие… Нет, или в его лице сцена потеряла великого актера, или… да нет, не может быть! Сейчас он дождется, когда я рот от удивления открою и в своей обычной манере, начнет по-доброму вышучивать великовозрастного балбеса, который до сих пор верит в сказки. А вот фиг он угадал! Не дождется!