— Я проведу себе техосмотр… — задумчиво произнёс Руорк, — кое-что подлатаю… я уже чувствую, какие детали у меня барахлят… сделаю парочку усовершенствований… и через два-три дня буду в вашем распоряжении, владыка Креол. Ктулху фхтагн!.. или как у вас теперь положено говорить?
— Да как хочешь, — пожал плечами маг. — Мне наплевать.
Оставив Екесс и Смолтику хлопотать над своим роботообразным учителем, Креол с Ванессой вышли в коридор. Ванесса саркастично хмыкнула:
— И кто же третий, мистер Клевентин? Кого вы ещё нам оживили — Ригеллиона Одноглазого? Или Бестельглосуда Хаоса?
— К сожалению, к тому времени когда закончилась ларийская война, для повелителя Ригеллиона было уже слишком поздно, — огорчённо вздохнул Клевентин. — Даже наш высокочтимый Торай не совладает с настолько разложившимся трупом… который к тому же неизвестно где находится. А владыка Бестельглосуд…
— Я убил его адамантом, ученица, — растянул губы в улыбке Креол. — Его не оживит никакая магия.
— Нет, к сожалению, единственным достаточно свежим трупом в нашем распоряжении был повелитель Асанте, — развёл руками Клевентин. — В случае же с повелителем Руорком нашей заслуги нет — он позаботился о себе сам.
— Мудрый человек, — одобрительно кивнул Креол.
— То же самое касается и третьего из наших новых друзей, — открыл дверь Клевентин. — Прошу вас.
Палата Асанте Шторма была обычной больничной палатой, хотя и роскошной. Палата Руорка Машиниста скорее напоминала просторную кладовку. Сейчас же Креол с Ванессой вошли в какую-то лабораторию. Слева и справа — операционные столы с зловещими инструментами. Полки уставлены банками с человеческими органами и ещё какой-то гадостью. А в самом центре высится огромная колба, заполненная зеленоватой жидкостью. От неё идут трубки, шланги…
А внутри плавает человек.
Или не совсем человек. Скорее гомункул — довольно уродливый человекоподобный гомункул. Совершенно лысый, с идеально гладкой кожей, но старческими чертами лица. Креол рассказывал, что именно так выглядит классический тип гомункула — в виде старообразного младенца.
Правда, это существо несколько крупнее младенца. Невысокий — от силы пять с половиной футов — но несомненно взрослый. Ванесса не могла различить сквозь зелёную жидкость черт лица, однако её сразу охватило недоброе подозрение…
Торай Жизнь прошёл к колбе, повернул большой вентиль, спуская воду, по очереди дёрнул за два рычага — и дверь распахнулась. Лысый уродец издал мяукающий звук и ступил на пол, обёртывая чресла протянутым полотенцем. За ним тянулся какой-то упругий канатик цвета сырого мяса.