Странным образом она и сама не понимала почему, но эта мысль ее беспокоила, и она решила не оправдываться. Одно было хорошо: Люк не подозревал о существовании Дэниэла. Хотя бы этот страх отпустил, и она могла снова подумать о Дрю.
— Оставь Дрю в покое, — попросила она. — Этот контракт ему необходим.
— Это все, что ты можешь мне сказать? — В глазах у него застыл холод.
Она глубоко вздохнула.
— Он разорится, если не получит этого контракта.
— Знаю, — криво усмехнулся он.
— Если ты сердишься на меня, так вреди мне. Не могу поверить, что ты и правда собираешься причинить вред Дрю, — призналась она.
— Придется поверить, — возразил он.
— Я хотела сказать… — она растерянно теребила собственные руки, — ты пришел… ты говоришь, хочешь, чтобы я вернулась, но это совершенно невозможно, — закончила она дрогнувшим голосом.
— Нет?
— Нет! И я не понимаю, зачем ты это затеял! — закричала она.
— Может, попробуешь?
Она не хотела смотреть на него. Он сделал ей слишком больно. Присутствие Люка пробуждало в ней страх, сродни страху ребенка, хоть раз обжегшегося огнем. Воспоминание о страданиях воздвигало между ними непреодолимый барьер.
— И пробовать не стану, — сказала она упрямо. — Ты для меня — эпизод из далекого прошлого.
— Эпизод? — не веря своим ушам, воскликнул он. — Мы прожили два года!
— Девятнадцать месяцев, и каждый из них был ошибкой, — поправила Кэтрин, постепенно утрачивая бдительность.
— Madre de Dio. — На скулах у него заиграли пятна. — Прямо какая-то череда стоянок на одну ночь.
Она вздрогнула.
— Не знаю. Мне часто казалось, что именно так.
— Как ты можешь так говорить? Я всегда относился к тебе с уважением! — выдавил он.
— Это называется уважение? — У нее вырвался полузадушенный смешок. В этот миг и ею овладела ярость. Будь она тигрицей, она разорвала бы его на части. Бессилие вылилось в злую насмешливость. — Когда я смотрю на тебя, то никак не могу понять, как я могла когда-то иначе к тебе относиться.
— Все время, что я здесь, ты смотришь куда угодно, только не на меня, — сухо заметил Люк.
— Люк, я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя до такой степени, что, если бы ты лежал мертвый у моих ног, я плясала бы на твоих костях! — в бешенстве прокричала она.
— Будущее, как видно, обещает много интересного.
— Для нас с тобой оно не будет общим! — Ни с кем раньше Кэтрин до такой степени не теряла контроль над собой. Стоит тут с таким видом, будто ублажает сбежавшего из-под надзора полоумного, а сам спокоен как чурбан и пропускает мимо ушей все, что она говорит. — Я не собираюсь плясать под твою дудку, как все твои подчиненные! Вернуться? И думать забудь! Один раз ты меня уже использовал, и я лучше умру, чем позволю тебе это еще раз! Я любила тебя, Люк. Я любила тебя гораздо больше, чем ты заслуживал…