Мэриан не нашла в себе сил спорить с безупречной логикой подруги и попросила продолжить чтение. По мере того как мисс Совиньи взрослела, ее поступки становились все более коварными и бесчестными, при этом в глазах окружающих она явно выглядела ангельски прелестной девушкой, в то время как все наказания доставались подвижной, несдержанной Софи, зачастую незаслуженно.
Подробный рассказ мадам Джун Совиньи, тоже записанный ее дочерью в дневник, о бегстве с месье Совиньи дополнил картину, сложившуюся у Мэриан после чтения дневника собственной матери. Она снова посочувствовала тетке, не получившей от родных ни одного доброго слова и не узнавшей о горькой судьбе сестры.
Чтение заняло несколько часов, так что дамам пришлось даже сделать перерыв на чай и прогулку с Фанни и Ли, к тому же разбирать мелкий почерк на обгорелых страницах было очень непросто и небезвредно для глаз мисс Беллсайд.
Только поздно вечером, уложив девочек спать, она наконец добралась до места, которое, видимо, и имела в виду миссис Совиньи в своем письме. Текст на этих страницах прекрасно сохранился, так как находился в самой середине тетради. Впечатления мисс Совиньи касались ее обязанностей чтицы у соседки ее родителей, престарелой мадам Поташ, от которой миссис Совиньи ожидала некой благодарности за труды ее дочери. Мадемуазель Марианна неоднократно сетовала на необходимость приходить в дом старушки, где было мало света и дурно пахло, к тому же старая дама часто засыпала во время чтения, заставляя свою юную гостью снова и снова перечитывать одни и те же страницы. Вероятно, нетерпение девушки и отвращение к этой работе и привело ее к тому, о чем она бестрепетно поведала своему дневнику.
«Как же мне надоела эта отвратительная старуха со своими вечными придирками! То я читаю слишком тихо, то слишком громко, то шевелю ногой, то забываю читать выразительно… ей не угодишь! Воистину те жалкие крохи, которые она пообещала мне оставить в своем завещании, не стоят моих мучений. Нет бы ей взять Софи – этой непоседе не мешало бы поучиться сидеть неподвижно на протяжении целого часа, когда даже моргнуть нельзя без того, чтобы старая гарпия не начала ворчать. Дозволено только переворачивать страницы и наливать ей лекарство в одно и то же время.
И никаких отступлений от правил! Сколько еще должны продлиться мои мучения, прежде чем эта фурия отправится в ад и я получу свои деньги? Кто знает, может быть, она проживет -еще десять лет, и я сама состарюсь рядом с ней! В самом деле, мне кажется, что я каждый раз выхожу из ее дома на год старше, чем вошла туда, так на меня действует эта унылая комната.