Вчера доктор сказал, что мадам надо быть осторожнее с приемом лекарства, слишком большая доза может усыпить ее навечно. Она, если я правильно поняла, решила, что будет снова выходить на улицу и проживет еще тридцать лет, суя нос в дела соседей, если будет принимать как можно больше лекарства.
Что же, вот и решение проблемы – старушка тихо скончается во сне, и никому от этого не будет никакого вреда. Даже если доктор и заподозрит что-то неладное, во всем обвинят служанку – ей достанется дом старухи, а мне лишь жалкие гроши, ради которых не стоит затевать всю эту кутерьму. Надо только несколько дней наливать ей меньше лекарства, а остаток я буду уносить с собой в пузырьке от чернил, а потом, однажды, она получит его столько, сколько пожелает!»
На этом месте голос мисс Беллсайд дрогнул, и дамы переглянулись, не в силах поверить в подобное коварство со стороны молодой девушки из приличной семьи. После чего мисс Августа скрепя сердце продолжила чтение, чувствуя, что они подбираются к самой сути.
«Ну вот, все сделано как положено. С утра к нам явилась Жанин, обливаясь слезами, и сказала, что ее госпожа умерла во сне. Какое горе, ответила ей матушка. Вот уж воистину горе! Я так уверена, что слезы Жанин были слезами радости – старуха столько лет надоедала ей своими капризами, что теперь она почувствует себя в раю, оставшись одна в доме. Впрочем, к ней переедут ее родственники и наверняка будут сживать ее со свету, дожидаясь наследства.
Если бы она знала, кому обязана своим счастьем! Может быть, стоит попросить ее продать кое-что из мебели старухи и заплатить мне за избавление от обязанностей служанки и превращение в домовладелицу? Нет, это было бы неразумно.
Но как забавно наблюдать за ними всеми! Все, даже матушка, делают вид, что жалеют бедную мадам Поташ, хотя маменька уже полгода подсчитывает, что можно будет купить на ее- деньги, как будто эти деньги принадлежат всей нашей семье, а не мне одной!
Ну, этому не бывать. Мне пора уже выглядеть как леди, как бы они там ни выглядели, а не как замарашка, о чем не устает твердить мне эта маленькая дрянь, Софи, которая донашивает мои платья, но считает себя настоящей француженкой со своими черными, как жуки на солнце, глазищами! Зато ее маменька никогда не назовет «леди», в то время как я, по ее мнению, сойду за настоящую англичанку. Еще бы, я – ее точная копия, а Софи пошла вся в отца, неудивительно, что он любит ее гораздо больше, чем меня.
Ну, все решено, и теперь остается дать себе труд сделать печальное лицо на похоронах старухи и благодарное – когда будут оглашать завещание. Надеюсь, я не обманусь в своих ожиданиях, и мадам Поташ не сыграет со мной какую-нибудь гадкую шутку напоследок, оставив мне только свою старую индийскую шаль или ободранного попугая».