В 1552 году успешно закончился "крестовый" поход против казанских татар. Были освобождены многие тысячи христианских пленников, взята Казань, обеспечена безопасность восточных рубежей. "Радуйся, благочестивый Самодержец, – прислал гонца Иоанну князь Михаил Воротынскй, – Казань наша, царь ее в твоих руках; народ истреблен, кои в плену; несметные богатства собраны. Что прикажешь?" "Славить Всевышнего", – ответил Иоанн. Тогда же он обрел прозвище "Грозный" – то есть страшный для иноверцев, врагов и ненавистников России. "Не мочно царю без грозы быти, – писал современный автор. – Как конь под царем без узды, тако и царство без грозы".
Счастливое течение событий прервалось в 1553 году тяжелой болезнью молодого царя. Но страшнее телесного недуга оказываются душевные раны, нанесенные теми, кому он верил во всем, как себе. У изголовья умирающего Иоанна бояре спорят между собою, деля власть, не стесняясь тем, что законный царь еще жив. Наперсники царские – Сильвестр и Адашев – из страха ли, или по зависти, отказываются присягать законному наследнику, малолетнему царевичу Дмитрию. В качестве кандидатуры на престол называется двоюродный брат царя – князь Владимир Андреевич.
Россия оказывается на грани нового междоусобного кровопролития. "В каком волнении была душа Иоанна, когда он на пороге смерти видел непослушание, строптивость в безмолвных дотоле подданных, в усердных любимцах, когда он, государь самовластный и венчанный славою, должен был смиренно молить тех, которые еще оставались ему верными, чтобы они охраняли семейство его, хотя бы в изгнании", – говорит М. В. Толстой. И все же- "Иоанн перенес ужас этих минут, выздоровел и встал с одра… исполненный милости ко всем боярам". Царь всех простил! Царь не помнил зла. Царь посчитал месть чувством, недостойным христианина и монарха.
Выздоровление Иоанна, казалось, вернуло силы всей России. В 1556 году русское войско взяло Астрахань, окончательно разрушив надежды татар на восстановление их государственной и военной мощи на Востоке. Взоры царя обратились на Запад. Обеспечив мир на восточной границе, он решил вернуть на Западе древние славянские земли, лишив Ватикан плацдарма для военной и духовной агрессии против Руси. Но здесь его поджидало новое разочарование. Измена приближенных во время болезни, как оказалось, вовсе не была досадной случайностью, грехопадением, искупленным искренним раскаянием и переменой в жизни.
"Избранная Рада" воспротивилась планам царя. Вопреки здравому смыслу она настаивала на продолжении войны против татар – на этот раз в Крыму, не желая понимать, что само географическое положение Крыма делало его в те времена неприступной для русских полков крепостью. Сильвестр и Адашев надеялись настоять на своем, но царь на этот раз проявил характер. Он порвал с "Избранной Радой", отправив Адашева в действующую армию, а Сильвестра – в Кирилло-Белозерский монастырь, и начал войну на Западе, получившую впоследствии название Ливонской. Вот как рисует Карамзин портрет Иоанна того времени: