– При чем тут «за Садовой»? – тихо спросил Гришка.
– А ты не слыхал, что ли? Указ был от городской думы: если кто погорит в центре, до Садовой улицы, – деревянных домов больше не строить, а ставить каменные, чтобы вид в городе лучше был. Вот было бы дело, если бы Даная каменное заведение отгрохала! Поди, из генерал-губернаторского дома ездили бы. Эй, Даная Тихоновна! А где же вы все на время застройки селиться-то будете?
– Да соседями бог не оставил. – Хозяйка кивнула на соседнюю развалюху купца Маслишина. – Я уж с Ерофеем Лукьянычем уговорившись, призрит барышень вместе с господами студентами…
– Пустили капусту к козлам в гости! – заржал Яшка на всю Живодерку.
Ему вторил хор студенческого смеха из-за маслишинского забора. Неожиданно из густых вишневых зарослей послышался серебряный голосок:
– Григорий Ильич! А Григорий Ильич!
Гришке и в голову не пришло, что это обращаются к нему, и он не поворачивал головы на голос до тех пор, пока Яшка не ткнул его в бок:
– Оглох? Вон тебе Анютка машет! Да иди, иди! В своем праве, небось!
Гришка поморщился, но пошел. Анютка в голубом ситцевом платьице и белой косыночке на голове махала ему из-за забора. Когда Гришка подошел, она чинно сложила руки на животе, потупилась и шепотом сказала:
– Уж не знаю, как и благодарить вас, Григорий Ильич, за спасение-то…
– Не знаешь – так не благодари, – хмуро сказал Гришка, слыша, как в спину ему гогочут парни. – Ты что – всамделе спала?
– Знамо дело, спала… – тоненько хихикнула Анютка. Ее русые кудряшки запрыгали у висков, курносый нос забавно сморщился, и Гришка против воли улыбнулся.
– И как это вы меня поднять-то сумели, да еще с одеялом вместе? Я ж тяжелая…
– Где тяжелая? – удивился Гришка, меря взглядом тоненькую фигурку в голубом платье. – И не почувствовал ничего…
Он говорил правду, потому что вчера, оказавшись в огненной круговерти, задыхаясь от жары и дыма, был так рад, что вообще нашел в этом аду спящую девчонку, и так торопился, что не почувствовал не только Анюткиной тяжести, но даже вцепившейся в волосы кошки.
– Как самочувствие-то ваше, Григорий Ильич? – Анютка осторожно коснулась пальчиком его руки. Гришка неловко отстранился, заложил руки за спину.
– Слава богу. И ты не хворай.
Отвернувшись, он махнул ожидающим его цыганам, быстро зашагал к ним. Анютка растерянно и обиженно посмотрела ему вслед.
– Ну что ты, как дурак-то? – спросил Яшка, когда компания цыган уже вышла на Садовую. – Не видишь – девчонка за тобой страдает.
– Угу… – недоверчиво усмехнулся Гришка. – Когда это она успела-то?