– Девочка, что это? Ты разве не…
– Давай!!! – не своим голосом закричала Маргитка, прижимаясь к нему, и ее крик утонул в раскате грома.
И больше Илья не думал ни о чем.
Впоследствии, вспоминая эту ночь, Илья не мог понять: как ему не пришло в голову, что в доме, кроме них с Маргиткой, были Кузьма, кухарка, бабка Таня и, наконец, его же собственные дети. И в любой момент кто-нибудь из них мог заглянуть в залу. Но он не подумал об этом даже тогда, когда все было кончено и Маргитка, сжавшись в комок, всхлипывала у него под рукой, а он гладил ее перепутавшиеся волосы. За окном шел дождь; затихая, ворчала уходящая за Лужники гроза. В пятне света лежала смятая юбка Маргитки.
– Девочка…
– Что?
– Зачем ты это сделала? Зачем ты меня обманула? Ты же… Зачем?
– За спросом. – Маргитка выбралась у него из-под руки, встала на колени, через голову стянула порванную, измятую, перепачканную кровью рубашку. – Ну вот куда ее теперь? Выкинуть только…
Она о рубашке беспокоится! Илья сел на полу.
– Я тебя спрашиваю! С ума ты сошла? Ты же девкой была!
– Ох, да пошел ты… – Маргитка вытерла рубашкой последние слезы. – Да если бы я тебя не обдурила, ты бы от меня так и бегал. Что – вру?
Он не нашелся, что сказать. Сев на полу, запустил обе руки во взлохмаченные волосы.
– Ох, глупая ты… И я не лучше. Что делать-то будем теперь?
– Делай, что хочешь, – разрешила Маргитка, усаживаясь рядом. – Я – так жить помаленьку буду.
Точно – сумасшедшая. Илья обнял тонкие плечи Маргитки, почувствовал, как она прижалась к нему, и по спине снова побежала дрожь.
– Глупая ты девочка… Что ж ты со мной делаешь?
– Я тебя люблю. – Маргитка повернула к свету лампы заплаканное, казавшееся похудевшим, осунувшееся лицо. – Это правда, Илья. И не глупости, и не дурь. Со мной такого еще в жизни не было.
– Да сколько там жизни твоей… Птенчик желторотый.
– Ты что – не цыган? Маме тоже семнадцать было, когда она к отцу ушла. Полюбила и ушла. И Настьке твоей семнадцать было, когда она за тобой в табор сбежала. Скажешь, обе птенчиками были?
Настя… Илья опустил голову.
– Нехорошо вышло, девочка. У меня жена, дети…
– Да кто их у тебя отбирает? – Пальцы Маргитки вползли в его волосы, и Илья зажмурился. Молодая. Господи, какая же молодая… Горячая, тоненькая… От глаз, от волос этих – голова кругом, и что ты тут поделаешь? – Я к тебе не замуж прошусь. Живи со своей Настькой, черт с тобой. Я тебя все равно любить буду. И ты меня, может быть, полюбишь. А если нет – что ж… Неволить не стану, как…
– Что?
– Ничего.
Лампа на столе замигала и погасла. В кромешной темноте Илья притянул Маргитку к себе, погладил, и она снова вся задрожала, обнимая его. Судорожно зарываясь лицом в рассыпавшиеся, теплые волосы прильнувшей к нему девочки, Илья подумал, что такого с ним не было давно, очень давно. Он и не думал, что когда-нибудь это вернется к нему.