Некоторое время Илькавар бродил по улицам Тарантии, пытаясь успокоиться и привести свои мысли в порядок. Наконец дыхание его выровнялось, и он, к своему удивлению, действительно начал соображать, что к чему.
– Нищий не может обитать в богатых кварталах, – сказал себе Илькавар. – Так?
И сам себе ответил:
– Так. Он живет где-то в трущобах. Если вообще живет на этой земле, а не бродит между миром живых и миром мертвых, как это принято у неупокоенных призраков…
Он подумал о Кракноре: лишенный достойного погребения, тот наверняка превратится в такой же призрак.
Но тут же Илькавар тряхнул головой, отгоняя неуместные фантазии. Для того, чтобы сделаться призраком, жаждущим мщения, Кракнору потребуется время. Даже умершие не сразу понимают, что их лишили погребения. Даже умерших можно обмануть обещаниями сделать все, как надо, только не сегодня, а завтра. Сколько-то времени Кракнор будет ждать, надеясь на порядочность Илькавара. Так ведут себя все кредиторы.
Увлеченный этими рассуждениями, Илькавар смело повернул в переулок, ведущий от рыночной площади к западным воротам города, и скоро оказался в квартале, населенном всяким сбродом. Сколько ни старался король Конан, сброд никуда не девался. Пойманные воры догнивали в темницах, но на их место приходили новые. Все попытки очистить Тарантию от нищих и грабителей не заканчивались успехом.
Стражники не любили заглядывать в эту часть города. Здесь иногда пропадали люди, и никто их не разыскивал.
Говорили, будто сам король иной раз, переодевшись, бродит по воровским кварталам. Не то вспоминает о минувшей юности, когда он и сам промышлял грабежами и кражами, не то пытается единолично навести порядок в своей столице.
Илькавар не верил этим слухам. Если бы он, Илькавар, сделался вдруг королем, то ни за что не покидал бы дворца. Вершил бы дела, сидя на золотом троне, на мягкой подушке. Подписывал бы смертные приговоры, заверял бы указы королевской печатью, а все остальное время ел бы, пил, отдыхал с наложницами – и не забивал бы себе голову заботами глупых горожан, которые все равно никогда не будут довольны, как для них ни старайся.
Надеяться в этом мире можно только на себя. Эту нехитрую истину Илькавар усвоил еще в детстве и давным-давно смирился с ней. Она не мешала ему сохранять жизнерадостность и добрые отношения с людьми.
Он углубился в воровской квартал ровно настолько, чтобы понять: отныне его жизнь подвергается опасности. До ближайших стражников уже не докричаться, и если кто-то из здешних обитателей вздумает напасть на гуляку-прохожего, никто не придет чужаку на помощь. Все будут просто стоять и смотреть, радуясь новому развлечению.