Стало тихо. На улице уже стемнело, от кустов палисадника на стёкла окон и подоконники легли вечерние тени. Наконец Кравцов вдруг улыбнулся и тихо сказал:
- А ведь я вас знаю!
- Конечно! - утвердительно кивнул головой Ярославцев и добавил почти шёпотом: - Вы бы говорили. А то очень страшно... уже ночь.
- Говорить? С вами? Ведь я вас знаю! Вы - Ярославцев, статистик? Вам теперь стыдно?
- Мне? Нет, ничего. Но - страшно.
- Да! Это так! Страшно! Бойтесь будущего!
Они оба теперь говорили шёпотом, и оба старались сказать каждую новую фразу ещё тише, чем предыдущую. Несмотря на сумрак в комнате, Кирилл ещё видел лицо больного и улыбку на нём. Его всё сильнее тянуло к этому человеку с лучистыми глазами.
- Вы думаете, что вашею статистикой и ограничивается всё, да? внушительно прошептал Кравцов. - Нет, вы ошиблись! Есть ещё статистика совести, ею управляю - я! Я не даю пощады, - и знаю цену факта! Я вас уже подсчитал!
- Не надо пугать человека! - жалобно попросил Кирилл Иванович собеседника.
- Человека - да, но шпиона - надо! Зачем вы шпион? Зачем вы следите, как я думаю? Боже мой, ведь я только думаю! От этого вредно мне, только мне! Думать - это даже благонамеренно, потому что от дум человек погибает сам, и вы не тратите своих копеек на то, чтобы погубить его!
Шёпот Кравцова вдруг порвался, и металлически звякнуло громкое слово:
- День-ги! А, да! Вы хотите денег за мою свободу думать? Вы продаётесь? Сколько?
- Послушай! - сказал убедительно, но всё-таки шёпотом Ярославцев. - Не кричи, услышат! Они всегда близко!
- Услышат?.. А ты тоже боишься? Почему же? Ведь ты мерзавец, и тебе можно говорить громко. Слушай, пусти меня! Я иду делать простое и полезное дело. Оно легально, уверяю тебя. Я хочу вывести вон из жизни всех тех людей, которые, несмотря на свои пятна, есть всё-таки самые светлые люди в жизни... Они погибают от тоски одиночества и вашего гонения на них. Они задыхаются в смраде жизни, которым ты дышишь легко. Это твоя стихия - но они... Дай мне спасти их! - крикнул он громко.
Ярославцева охватила волна едкой злобы. Он встал перед койкой и тихо, оскорбительно ясно зашипел в лицо Кравцову:
- Ты не кричи! Я тебе скажу... Ты - сумасшедший, вот что! Понимаешь? Ты со-шёл с у-ма! Да... Спасти!.. кого? Я - Ярославцев, Кирилл Ярославцев, а ты - сошёл с ума!.. Ляг! Понял?! Ну?!, и всё...
Он снова опустился на стул, тяжело дыша, часто моргая глазами. Кравцов схватил себя за голову и страшно закачался из стороны в сторону.
Снова стало внушительно и пугающе тихо. Взошла луна, в душный сумрак комнаты через окно влился голубой свет и лёг полосой на полу.