Альберто, отец четырнадцатилетнего мальчика
Для того чтобы поршень двигателя работал эффективно, ему нужен прочный цилиндр, аккумулирующий энергию. И точно так же, как поршень, мальчик нуждается в строгих рамках, чтобы сфокусировать свою мужскую энергию на дерзновенном творчестве. Без четкого представления о допустимом поведении мальчик либо будет носиться как бешеный, либо не будет бегать вовсе. Мальчикам нужно дружить со своими родителями, но еще больше им нужно научиться понимать, где пределы допустимого и какие последствия вытекают из их нарушения. Если же задачу установления пределов допустимого поведения возлагают на посторонних — учителей, полицию, судебные органы, тюрьму, — то все они никогда не бывают так глубоко заинтересованы в наших сыновьях, как мы.
Но просто установить какие-то нормы и правила недостаточно. Это похоже на тюремную атмосферу, которая воспитывает желание сопротивляться или мстить. Мальчики проводят большую часть времени, строя планы отмщения, чем размышляя над тем, какое влияние оказало их поведение на окружающих. Только взаимопонимание между родителями и сыновьями является ключевым моментом для выработки эффективно действующих норм. Время, которое они проводят вместе, развлекаясь, слушая друг друга, учась друг у друга, пускаясь в совместные авантюры, связывает сердца родителей и сыновей.
Балансирование между строгостью предъявляемых требований и созданием связи между родителями и ребенком начинается с самого рождения мальчика. Отец, который планирует заняться семейными проблемами, когда мальчик станет подростком и с ним начнутся сложности, сам себя загоняет в угол: у такого отца почти не будет влияния на сына. Если начать «устанавливать законы» для мальчика в этом возрасте, то он может просто уйти из дому. Тринадцатилетние мальчики неделями живут вне дома, переходя от одного приятеля к другому. Зато когда в отрочестве тестостерон начинает поступать в кровь мальчиков в больших количествах, отцам сторицей воздается за время, проведенное с сыновьями, пока они были маленькими.
При отсутствии глубокой сердечной связи между родителями и сыновьями период отрочества становится подобен затяжным военным действиям. Так, например, и случилось у Бобби и его отца, преуспевающего администратора компании. Бобби появился на консультации, потому что он пропускал занятия и прогуливал школу. Отец всегда держал его «по струнке», но бывал дома редко. На одном сеансе отец сказал Бобби: «Я же хотел как лучше для тебя». Сын закричал: «С каких пор? Тебя же никогда не было дома. Что я от тебя видел? Одни приказы! Ты хоть раз нашел для меня время? Я был неудобен для тебя? Да? Прости, но все эта проклятая работа. Я сам выберусь из этой заварухи. Оставь меня в покое». Вряд ли есть что-либо более мучительное, чем видеть, как на отцовском лице выступают слезы подлинного горя, когда отец вдруг осознает, что не сумел наладить душевную связь со своим сыном. Человек, который был для мальчика первым героем, превращается во врага, и нет больше ничего, что бы их соединяло.