Было это в середине сентября 1941 года. Призывались скопом все люди разного возраста, но подлежащие призыву. Общий сбор призывников окрестных сёл был назначен в поселении Поныри. Да, да, в тех самых Понырях, в окрестностях которого в 1943 году произошла известная смертельная схватка добра со злом. Но в сентябре 1941 года немецкие войска уже заняли Орёл. Их танки уже начали продвижение к поселению Кромы, которое на 50-60 км южнее Орла. Южнее Кром на те же 50-60 км расположены Поныри, где собралась огромная толпа призывников. Мне не известно их количество. Я не проявил любопытства по этому поводу у выживших, либо наблюдавших зевак. Но мне известно, что работник военкомата разбил толпу на группы, назначил старших групп и повелел, возможно, приказал, по шпалам пешком шлёпать на Курск. Это порядка 60 км пешедралом. По пути на Курск некоторые из них сбежали домой, благо это было недалеко. Затем наступил оккупационный период. Некоторые сбежавшие (и не сбежавшие, но не попавшие под призыв) попрятались к моменту прихода немцев. Но долго ли в селе можно утаить любое деяние? В общем, одни чудом избежали смертельной расправы, другие - с рвением или без оного начали сотрудничать с немецкими властями. За такое сотрудничество в 1943 году, после освобождения нашей территории от фашистской скверны, они получили по 10, а некоторые даже и по 25 лет тюрьмы. Когда они стали возвращаться из тюрьмы, я уже был достаточно повзрослевшим человеком, хотя и не самостоятельным в вопросах оценки событий. Наблюдал же я торжественное их возвращение, правда, в кругу своих близких и, отчасти, друзей и приятелей их детей. На одном из таких приёмов присутствовал и я, не зная, правда, события этого приёма. Но даже если бы я и знал о нём, моё отношение к моему приятелю вряд ли изменилось бы, а моё присутствие на нём было бы реальностью. Мне известны и другие приёмы подобного характера. У жителей селений эти приёмы не вызывали никаких эмоциональных страстей. А вот мой отец не вернулся с войны. Стало быть, торжественной встречи ему не суждено было испытать, что осознано мною было много позже.
Выходит, чубайсовский лозунг-призыв «больше наглости» и тогда действовал, правда, на подпольных правах, ибо был не в чести. И вот те наши «больше наглости» в оккупационный период активно сотрудничали с гитлеровским режимом, что и позволило им сохранить свои жизни и испытать торжественный приём. И надо же! Сталин, которого поносят на каждом углу нынешние наглецы, приписывая ему немыслимую жестокость, даже не уничтожил их. Промашка, что ли, случилась у него или ещё что помешало устроить «каннибальский пир», как об этом сладострастно, источая зловонья, пыхтит Новодворская?