— Милая моя, если он приведет кого-то к себе и обнаружит, что ты его ждешь, он будет не только разочарован.
Викки опять опустилась в кресло.
— Не приведет он никого, не забывай про старуху. — Она внезапно замялась. — Хотя Мелани Робинсон он приводил. Именно здесь все и произошло. В этом самом доме он ее обрюхатил.
Селина устало прикрыла глаза.
— Иди домой, Викки. Иди домой, к мужу и детям.
Иди туда, где ты кому-то нужна.
Впервые за много дней воскресное утро выдалось относительно прохладным. Когда около десяти часов дамы отправились в церковь, а Уилл растянулся в гамаке, термометр, прибитый к стене сарая мисс Роуз, показывал восемьдесят пять градусов,[4] а с запада дул свежий ветерок. Замечательно побездельничать в такой день, пока мисс Роуз с Селиной возносят молитвы и навещают своих родных.
Хотя ночью Уилл спал спокойно и крепко, глаза его опять начали слипаться, когда он заметил, что к нему кто-то приближается. Шаги были очень тихими, он просто шестым чувством уловил чье — то присутствие. За шестнадцать лет бродячей жизни он научился узнавать, что за ним следят.
Он нехотя разлепил веки и увидел Селину; она стояла, прислонившись к стволу дерева. На ней было свободное платье без рукавов, подчеркивавшее ее тонкую фигуру и не слишком подходящее для визита в Первую баптистскую церковь славного города Гармония. Уилл нахмурился.
— Я считал, что вы уехали в церковь.
— Мисс Роуз поехала одна. Я решила остаться дома.
— Нет грехов, которые нужно отмолить?
— Грехов достаточно. Просто нет настроения каяться.
Она отошла от дерева и перетащила в тень стоявший возле сарая стул. Уилл смотрел на раскинувшуюся над ним крону и думал о том, надолго ли у него хватит сил, чтобы безмятежно валяться в гамаке и болтать с ней, словно между ними не было интимной близости, словно ему не было знакомо тело, прикрытое этим платьем. Словно ему не требуется вновь завладеть этим телом.
— Ты же штатная святая Гармонии, штат Луизиана. Как же это ты можешь быть не в настроении каяться?
Селина скрестила ноги, и разрез платья открыл их почти до колен.
— Считается, что похоть — это грех. Так же, как и дурные мысли. И ревность. И ненасытность.
Улыбка далась Уиллу с трудом. Селина не скрывала, что ее похоть относилась к нему. Все прочее, по всей вероятности, тоже. Она, наверное, миллион раз прокляла его, и все-таки ее к нему тянуло. Черт возьми, наверное, не меньше, чем его тянуло к ней.
— Ты должен меня поблагодарить, — сообщила она.
Он повернул голову:
— За что?
— Вчера вечером здесь была Викки. Она намеревалась дождаться твоего возвращения у тебя в доме, но я отправила ее.