– Линна… – прошептала Хейли, и в тот же миг ее охватило знакомое ощущение.
– Вы чувствуете ее присутствие, да? – спросила Селеста.
Хейли напряглась, провела рукой по слишком коротким волосам.
– Я чувствую… – Она запнулась. Разговоры могли спугнуть Линну.
– А! Вот вы где! – воскликнул неожиданно появившийся Луи.
Селеста заметила, как Хейли вздрогнула и сцепила руки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Хейли? Вам нехорошо? – спросила она.
Хейли очнулась, с удивлением посмотрела на Селесту и, почти в тот же момент почувствовав пульсирующую боль в висках, все поняла.
– Луи, – сказала она, направляясь ему навстречу.
– Вы бледны. Присядьте. – Он указал на кресла, стоявшие у окна.
Хейли с облегчением опустилась в одно из них. Селеста устроилась в другом, а Луи уселся на край кровати.
– Какой прекрасный портрет! – сказала Хейли, кивнув на портрет Линны. – Кто его написал?
– Его написал уже после ее смерти один художник из Метари. Еще детьми мы с Линной поклялись друг другу, что, когда этот дом станет нашим, мы будем жить здесь вместе. Глупо, конечно. Однако до самой смерти она время от времени действительно жила здесь. Я хотел, чтобы этот портрет напоминал мне о ней до тех пор, пока мы снова не встретимся.
Его голос звучал напряженно. «Он знает, что она – внутри меня», – подумала Хейли.
– Снова? – переспросила она.
– В нашей семье всегда верили в переселение душ. Смерть для нас не конец, а лишь дверь в другую жизнь.
– И там вы с ней встретитесь?
– Мы столько ролей сыграли вместе – отца и дочери, братьев, мужа и жены, сыновей, любовников… Наши души были едины еще до нашего рождения, и они сольются снова.
– На более высоком уровне? – спросила Селеста.
– На другом уровне. Более счастливом, вероятно. Хочется на это надеяться.
– Утешительная надежда, – заметила Хейли.
– Надежда, которая вам слишком хорошо знакома. Я читал ваше предисловие к книге о сыне и понимаю вашу печаль. Вы хотите встретиться с душой ребенка, которого столько раз теряли. Он должен был стать частью вашей жизни, поэтому вы его оплакиваете.
– Понимаю, – сказала Хейли, глядя на портрет Линны и думая о том, что в семье, подобной этой, такая вера становится проклятием. – А родители тоже были частью вашей жизни еще до вашего рождения?
– Не знаю. Но, честно говоря, я хотел бы когда-нибудь стать отцом моего отца. – Луи улыбался, но под невинным выражением лица Хейли различила злобу.
– Нам пора, – сказала Селеста.
– Так рано? – удивился Луи.
– Нужно еще кое-где побывать, – ответила жрица. – Но мне было приятно посмотреть на ваш великолепный дом. – Она поцеловала его в щеку.