— А он говорил еще о чем-нибудь? — спросила Джоди. — У меня сложилось впечатление, что его что-то беспокоило.
Макбаннерман повернулась к ней с озадаченным видом, словно хотела сказать: «Все мои пациенты обеспокоены, их беспокоит вопрос жизни и смерти».
— В каком смысле?
— Я не знаю точно, — ответила Джоди. — Может быть, кто-то из других пациентов втянул его в какое-то дело?
Доктор пожала плечами и уже собралась сказать, что ничего не знает, но тут вдруг вспомнила.
— Да, он кое-что говорил. Сказал, что у него появилось новое задание.
— А он сказал какое?
Макбаннерман покачала головой.
— Никаких деталей. Но я видела, что его это дело очень занимает и беспокоит. Сначала он не хотел о нем говорить. Ну, вроде как кто-то поставил перед ним простую и скучную задачу. Но позже очень заинтересовался и не мог скрыть беспокойства. Его кардиограммы стали значительно хуже, и мне это совсем не нравилось.
— Это дело было связано с кем-то из пациентов? — спросил Ричер.
— Не знаю. Но, думаю, это возможно. Они много времени проводят вместе в приемной. Разговаривают друг с другом. Пожилым людям часто бывает одиноко и скучно.
Ее слова прозвучали как выговор, и Джоди покраснела.
— А когда он впервые об этом заговорил? — быстро спросил Ричер.
— Кажется, в марте, — неуверенно ответила Макбаннерман. — Или, может, в апреле? Вскоре после того, как стал посещать нас амбулаторно. Незадолго до того, как отправился на Гавайи.
Джоди удивленно уставилась на нее.
— Он был на Гавайях? Я не знала.
Макбаннерман кивнула.
— Он пропустил очередной визит, и я спросила его, что случилось. Он ответил, что летал на несколько дней на Гавайи.
— Гавайи? Интересно, почему он туда отправился и ничего мне не сказал?
— Я не знаю, зачем он туда летал, — проговорила доктор.
— А состояние у него было приемлемое для такого путешествия? — спросил Ричер.
Доктор покачала головой.
— Нет, и я думаю, он понимал, что делает глупость. Может быть, именно по этой причине он ничего вам не сказал.
— Когда он перешел на амбулаторное лечение? — спросил Ричер.
— В начале марта, — ответила она.
— А на Гавайи когда летал?
— Думаю, в середине апреля.
— Хорошо, — сказал он. — Вы не могли бы дать нам список пациентов, посещавших вас в тот период времени? Март и апрель. Имена людей, с которыми он мог разговаривать.
Макбаннерман начала качать головой, не дослушав его до конца.
— Мне очень жаль, но я не могу. На самом деле не могу. Это конфиденциальная информация.
При этом она смотрела на Джоди, как бы взывая к ней: «Вы адвокат, а я врач, и мы обе женщины, вы же понимаете, какие у нас тут правила». Джоди с сочувствием кивнула.