Но Дайна больше не дышала. Спустя долгое время Лорел уложила руку девочки обратно и уставилась на ее неподвижное лицо. Лорел думала, что ее собственные глаза наполнятся слезами, но ни одной слезинки не появилось. Только сердце щемило и в голове стучала протестующая мысль: «Нет, нет! Так несправедливо! Верни ее, Боже! Верни ее, будь ты неладен, верни же, верни, пока не поздно!»
Но Бог ее не вернул. Ровно гудели двигатели, солнце освещало окровавленный рукав парадного платья девочки косыми лучами, а Бог ее не вернул. Лорел посмотрела через проход и увидела, как целуются Альберт и Бетани. Альберт трогал грудь девушки сквозь ее рубашку с короткими рукавами, трогал осторожно, деликатно, как святыню. Они выглядели, как ритуальная пара, символическое изображение жизни, как та искра, которая продолжает жизнь в самом кошмарном и безумном повороте судьбы. С надеждой перевела взгляд на Дайну. Но Бог ее не вернул.
Бог ее не оживил.
Лорел поцеловала щеку девочки и протянула пальцы к ее векам. Рука замерла возле незрячих глаз.
«Я видела через глаза мистера Туми… Все было таким прекрасным вокруг… даже мертвые вещи. Как чудесно было видеть».
— Да, — сказала Лорел. — С тем я и буду жить.
Она оставила глаза Дайны открытыми.
«Гордость Америки», рейс № 29, летел на запад сквозь дни и ночи, из света в темноту, снова из темноты к свету, словно пересекая великий парад опускающихся и поднимающихся туч. Каждый цикл становился чуть короче предыдущего.
Спустя три часа с небольшим полета облака под ними исчезли, причем как раз над тем местом, где они находились, когда летели на восток. Брайан готов был поспорить, что весь облачный массив едва ли сдвинулся за все это время хотя бы на один фут. Теперь под ними расстилались Великие Равнины цвета охры.
— А здесь ни следа их не видно, — заметил Руди Варвик. Пояснять, кого он имел в виду, не было смысла.
— Не видно, — согласился Боб Дженкинс. — Похоже, что мы их перегнали либо в пространстве, либо во времени.
— Или и в том и в другом, — добавил Альберт.
— Верно — и в том и в другом.
Оказалось, они были не правы. Когда рейс № 29 полетел над Скалистыми Горами, они заметили сеточку черных линий внизу, тонких, как нити, с такой высоты. Линии вздымались на кручи и спускались с них и создавали определенные узоры-кружева на серо-голубоватом ковре лесов. Ник стоял у передней двери и наблюдал в смотровое окошко. Оно обладало увеличительным свойством, и Ник обнаружил, что видит все гораздо лучше, чем ему того хотелось бы. Пока он смотрел, две черные линии разделились и опоясали вершину горы со снежной шапкой, встретившись на противоположной стороне и разбежавшись в разные стороны. Позади них вся вершина горы обрушилась на саму себя, образовав подобие кратера вулкана.