Наконец приехала мамина двоюродная сестра, тетя Тоня. Шумная и решительная, она сразу принялась наводить порядок. Все перемыла, перечистила, перегладила. Раскрыла двери и окна настежь. Сложила мамины пузырьки, коробочки с лекарствами в старое решето и вынесла в сарай.
— Срамота, — бурчала она. — Не хата, а лазарет! Захочешь попить какого зелья, так сходи туда и выпей. А лучше совсем не пей! В чем корень? В руки себя взять надо, Ольга! Поняла?.. Не одна, чай. Сын растет. Живой о живом думать должен…
Тетя Тоня и с Зиночкой распорядилась по-своему:
— А ты чего тут киснешь?.. Поел? Попил? Ну и до свиданьица! Иди гуляй. А есть захочешь — прибежишь…
Ноги сами привели его к пристани. Вон и «Тузик». Покачивается, дергает цепь, будто хочет сорваться, полететь по волнам. Забрался в лодку, огляделся. И снова тоскливо сжалось сердце. Все напоминало о папе. Все тут сделано его руками.
Весной они приготовили лодку к дальнему плаванию. Собирались во время папиного отпуска подняться по Дону до самого Цимлянского моря… И вот все готово, а папы нет… Зиночка загнал лодку под мост и, лег на дно и, не сдерживаясь больше, заплакал… Потом слез не стало, но он все лежал. И вдруг услышал странный звук. Выглянул. Па мостках, уткнув голову в колени, сидел маленький мальчишка и горько плакал. Зиночка вытер лицо и поднялся на причал:
— Эй, пацан! Ты чего? Кто тебя?
Он поднял зареванное лицо и между всхлипами выговорил:
— Отняли… лодочку… большие мальчишки… С па-а-ару-сом!
— Ну так чего ж ты ревешь? Разве это горе! — сказал Зиночка. — Ты уже такой большой. Наверно, в школе учишься?
— А-га-а… учу-у-усь. Мне мама уже… букварь купила.
— Ну вот! А хочешь, я тебе книжку подарю? Про собак.
Мальчишка глянул черными глазами-смородинками, в которых больше блестели слезы, но уже разгорался огонек любопытства:
— Правда? Про собак?.. Мама обещала. А в магазине нету.
— Точно. А лодку мы еще лучше той сделаем. С мотором. Резиновым. И на мачту красный флажок… Тебя как зовут?
— Правда с мотором?.. Костик меня зовут. Симочкин. А тебя?
— Меня — Зиновий.
— Трудное имя, — подумав, сказал Костик. — Можно, я тебя буду звать Зин?.. А «овий» — не буду?
— Можно, — улыбнулся Зиновий. — Хочешь, на лодке покатаю?
— Ага, а нам сторож как надает по шее!
— Не надает. Это моя лодка.
Костик осторожно сел в лодку и затих, завороженный. Бывают же такие счастливые люди! У них есть свои лодки. Захочет — покатается. Захочет — на ту сторону переедет.
Зиночка смотрел на Костика, и в груди его разливалось тепло. Будто там, внутри, что-то оттаивало. Хотелось сделать что-нибудь хорошее для этого смешного, взъерошенного, как галчонок, мальчишки. Он пересадил Костика на корму.