— Тебе-е-е? — недоверчиво протянул Зиночка. Он знал, что «пять» по пению Сазону могло только присниться.
— Точно! — глаза Сазона озорно блеснули — Хочешь пятерку?
— Конечно, хочу. А как?
— Слушай сюда. Тут вся штука в том, что петь…
Они спустились на первый этаж. Сазон отогнал подошедших было мальчишек, отвел Зиночку в угол и до самого звонка что-то шептал в ухо. Потом хлопнул по плечу и посоветовал:
— Главное — не тушуйся! Понял?
— Понял. А как зовут классную? — спросил Зиночка.
— Забыл… Вот честное слово. Из головы вылетело. Заковыристое имя. Да тебе-то что? Ты знай свое — пой!..
В кинозал вошла высокая женщина в светло-синем шерстяном костюме. Широкие плечи. Большие сильные руки. Черные волосы уложены в красивую прическу.
«Вот это учительница!» — с уважением подумал Зиночка.
— Ну, дети, кто еще не пел? — звонким голосом спросили она.
— Углов хочет! — крикнул Сазон. — Он в прошлый раз не был.
— Не надо выкриков, — поморщилась учительница. — Кто Углов?.. Ну, давай познакомимся. Спой свою любимую песню.
— А солдатскую можно? — с надеждой спросил Зиночка.
— Можно. Тебе аккомпанемент нужен?
— Нет. Я так, — он откашлялся и запел:
Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета
И не спишь до рассвета…
Вдруг он заметил, что Саша Магакян делает ему какие-то знаки руками и в глазах ее испуг. Зиночка тоже испугался, пропел по инерции «Все грустишь обо мне-е-е!..» — дал отчаянного «петуха» и смолк.
В зале творилось что-то непонятное. Ребята и девчонки, уткнув лица в руки, пригнувшись к столам, давились смехом, мотали головами и вытирали слезы. Лицо учительницы покрылось багровыми пятнами. Глаза недобро смотрели на него.
— Это потому, — оправдываясь, залепетал он, — потому, что я не высоко взял… Можно, я еще раз… сначала…
— Нет, Углов! Это потому, что ты оч-чень много на себя взял!
— Я же не нарочно. Я теперь хорошо спою…
— Убирайся из класса, паяц! — крикнула учительница. — И чтоб матери не смел являться!..
Ох, как стыдно слоняться по пустому коридору. Он хотел спрятаться в туалет, но его окликнула учительница биологии:
— Углов! Почему ты не на уроке?
— Меня… она меня выгнала, — полуотвернувшись, выдавил он.
— Неужели ты способен на… Странно! — сказала учительница.
— Да я же ничего не сделал, Мария Ивановна! Я только спел песню, а она вот…. вызывает маму.
— А какую песню ты пел?
— Солдатскую. Ее еще папа пел. «Ты ждешь, Лизавета…»
— Вот как! — удивилась учительница. — Нехорошо… Послушай, кок, зачем ты пел именно эту песню? Ведь ты знаешь, что вашего классного руководителя зовут Елизавета Серафимовна?
Глаза Углова испуганно метнулись, он ойкнул и зажмурился. Но тотчас стал горячо убеждать учительницу: