— Пожалуйста. А о чем?
— Женя, — глядя в сторону, спросила Зойка, — ты любишь елку?
— Конечно! А кто не любит?
— Вот хорошо! Огни. Дед Мороз. Игрушки.
— И всё? — удивленно вскинул на нее глаза Женя.
— Нет! Что ты. Еще серпантин! Смешные маски. Танцы!
— Это все, что ты хотела сказать? — Женя хотел уйти.
— Женя! — Зойка испуганно схватила его за руку. — Приходи на елку! Сильва приглашает… и я тоже. Весело будет.
— А кто придет? Ну, ты, Сильва. А еще кто?
— Еще девочки, мальчики всякие… Валера…
— Сундук?! — возмутился Женя. — По-подлец он, твой Сундук! Семь «гэшников» подговорил на одного! Это честно? Очки сорвал — это честно? Слепого, значит, бить безопасно, да?!
— Женя! Женя! — пятясь от него, испуганно шептала Зойка. — Я же не знала… Честное слово… про очки…
— Зиночка, ну что у тебя в школе? — спросила мама вечером. — Расскажи!
Зиновий сразу встопорщился. Лицо приняло дерзкое выражение:
— А чего о ней рассказывать? Стоит, — резко ответил он.
Мама с удивлением и тревогой смотрела на него. Но Зиновий уже спохватился. Плечи обмякли. Виновато улыбнулся:
— А о чем рассказывать? Ничего интересного. Одно и то же.
— Ладно, — вздохнула мама. — Наверно, я из доверия вышла.
— Что ты! Я тебе всегда!.. Ты не думай…
Судя по его горячности, мама поняла, он что-то скрывает и стыдится этого. А Зиновий понял, что мама обижена. Нужно загладить свою вину. Но что рассказать и о чем умолчать, он не мог решить так сразу… Зиновий быстро разделся и лег.
Приснилось ему, что мама спрашивает: «Что с тобой? Скажи!» — Не могу, мама. Не могу! — крикнул он и проснулся. На столе стоял прикрытый полотенцем, чтоб не остыл, завтрак, Мамы уже не было.
Все оборачивалось против Зиновия. Швейцар вспомнила, что высокий мальчик из шестого «б» накануне ушел из школы, а потом вернулся. Когда он снова хотел выйти, она спросила: «Что ты несешь»? А он грубо так: ответил: «Не видите, что ли? Книги!» — и выбежал на улицу… Завхоз сказала: «Этого мальчика я видела после уроков около учительской. Я учительскую заперла, а ему приказала спуститься вниз…» Вспомнили и девчонки, что Зиновий грозился добраться до журнала. Хотел, чтобы он пропал или совсем сгорел.
— Был такой разговор? — спросила Алевтина Васильевна.
— Был, — честно признался Зиновий. — Но я его не брал…
— Почему ты не сказал раньше, что двадцать седьмого был после уроков в школе и даже поднимался на второй этаж? — сердилась Алевтина Васильевна.
— Меня же про это не опрашивали. А чего я буду — глядя в стену, ответил Зиновий…
И последний удар нанесла Елизавета Серафимовна, торжественно положив перед директором один из последних листков журнала с отметками о посещении уроков учениками шестого «б».