Сильные метели, которые, казалось, хотели смести все с лица земли, прошли, и зима неожиданно уступила свои права весне. Точно так же как и осенью, дороги Империи снова превратились в непроходимые болота. Марк, в нетерпении ожидавший известий из столицы, ворчал себе под нос, вопрошая, наделена ли рассудком нация, которая защищает копыта своих лошадей подковами и в то же время лишает себя возможности пользоваться ими в течение большей части года.
Деревья начали покрываться зеленью, и тогда с ног до головы забрызганный грязью гонец доскакал наконец до Имброса с юга. Как предсказывал Нефон Комнос и как надеялся Марк, он привез в своем кожаном планшете для документов приказ римлянам отправляться в Город, в Видессос.
Ворцез даже не скрывал своей радости, когда римляне покидали Имброс.
Хотя они и вели себя более или менее пристойно — во всяком случае, для наемников, — город с их приходом все равно отбился от рук. В большинстве случаев римляне следовали указаниям гипастеоса, но он слишком привык к тому, чтобы подчинение было беспрекословным.
К удивлению Марка, Скапти, сын Модольфа, пришел проститься с ним.
Высокий халога сжал руку трибуна двумя ладонями по обычаю своей страны.
Холодно глядя на римлянина, он произнес:
— Я думаю, мы еще встретимся, и в гораздо менее приятном месте. Для меня было бы лучше, чтобы этого не случилось. Но мы увидимся.
Не зная, что и думать об этом, трибун задал вопрос о летней кампании — нет ли каких-нибудь новостей. Скапти фыркнул при мысли об этих мелочах:
— Будет так же, как всегда, — сказал он и ушел в Имброс.
Пристально глядя ему вслед, Марк размышлял о том, так ли халога слепы в своей вере, как это утверждал Апсимар.
* * *
Марш в Видессос был приятным недельным переходом по равнине, поросшей виноградниками, сливами, тополями и ивами, мимо полей ржи и пшеницы. Эта земля, поля, ярко-голубое небо до боли напоминали Горгидасу его родную Грецию. Чудесный пейзаж и печаль по родине делали его одновременно и оживленным, и задумчивым.
— Когда вы наконец остановитесь? — не выдержал Виридовикс. — Еще один месяц — и не будет никакой разницы между этой дорогой и раскаленной сковородкой. Лично я не ставлю перед собой цели быть зажаренным заживо. А вино — неплохая штука, но я предпочитаю его в кувшинах, а не в виде гроздьев, налитых соком, если ты понимаешь, что я имею в виду. Что касается оливок, то о них скорее зубы сломаешь, чем съешь. А оливковое масло ужасно воняет и на вкус просто отвратительно.