, Кравцов — алкаш, а ты фантазер и олух царя небесного!..»
Трамвай остановился между «ниссаном» и одиноким пассажиром, определив выбор последнего.
«Дешевле», — решил Евгений, вскочив в вагон и усевшись перед стеклянной перегородкой водителя.
Через пару остановок «ниссан» пронесся в попутном направлении. Больше он в поле зрения не появлялся, зато неподалеку от городской черты с путепровода под указателем «РЫБИНО» спустился задрипанный «москвич-412» в пятнах незакрашенной шпатлевки на грязно-бежевом кузове. В сгустившемся потоке машин его можно было не заметить, но уж больно странно он двигался: трамвай не обгонял, все время следовал с малой скоростью позади — так, что нельзя было разглядеть сидевшего за рулем. Когда трамвай останавливался, «москвич» тоже тормозил и прижимался к бордюру.
«Интересные шляпки носила буржуазия», — подумал Евгений. Подтвердить или рассеять его сомнения могла только проверка.
У магазина «Океан» в трамвай вошли двое милиционеров в боевой экипировке и со включенными рациями. Как бы невзначай поглядывая на лица пассажиров, они медленно прошли по вагону и на следующей остановке вышли.
«Москвич» все еще маячил позади. Не доехав до гостиницы «Парус» двух перегонов, Евгений выскочил из трамвая и направился в гастроном, оказавшийся на пути весьма кстати: через витрину можно было понаблюдать за улицей, а заодно прикупить чего-нибудь съестного: стоило подумать о вареной картошке «в мундире», как рот заполнялся слюной.
Ассортимент продуктов на витринах вполне соответствовал московскому, но развернуться не позволяли ограниченные до пяти тысяч в день финансы. Став в очередь, он посмотрел на улицу. У тротуара напротив гастронома среди прочих машин стоял пятнистый «москвич». Кончился рабочий день, магазин буквально кишел покупателями, и вычислить среди них его владельца не представлялось возможным.
«А что я, собственно, такого сделал? — попытался Евгений заглушить необоснованное беспокойство. — Приехал в Приморск к товарищу, который, кстати, меня приглашал. Оказалось, товарищ мертв. Могу я, в конце концов, поинтересоваться, почему?.. К кому в таких случаях обращаются? К вахтеру общежития, где это произошло, к сослуживцу, к следователю, который составлял протокол… Никаких действий по расследованию я не предпринимал, никто ничего мне не поручал, живу в заштатной гостинице за собственный счет… А если бы и начал расследование, то лицензия при мне, имею законное основание. Так что моя личность ни для кого интереса не представляет… А тогда чья? Кравцова? Он сидит себе преспокойно дома, топит печь и жрет картошку, снимая с нее «мундир», как незадолго до этого снял мундир с себя, превратившись из грозы преступного мира в мирного хранителя домашнего очага…»