Им я был представлен как сбитый летчик. Пришедший меня проведать политрук передал от ребят приветы, но самый большой — от Николая. Владимир сообщил, что после возвращения в город он рассказал ему о спрятанном у меня дома оружии, и тот вызвался его забрать.
Полицию и жандармерию не оставляла надежда поймать меня. В нашем доме постоянно дежурили немецкие солдаты, иногда власовцы, а последнее время — полицейские.
Николай несколько раз проходил мимо нашего двора то с мешком травы для кроликов, то со связкой соломы и заметил, что у забора от соседей слева стоит бочка с известью. Под ней, как я рассказывал, и было зарыто оружие.
Выбрав ночь потемней, он через дворы пробрался к нам, под носом у немцев забрал оружие и возвратился домой.
Николаю и двум Викторам — Парфимовичу и Прищепе — было поручено подготовиться к подрыву железнодорожного полотна. Николай должен был подыскать подходящее место и установить график движения поездов. Мину готовил Парфимович.
Ребята жили предстоящей операцией. Николай предложил совершить диверсию южнее города. Здесь поезда, идущие со станции Никитовка, на крутом склоне развивали большую скорость и насыпь высокая, значит, в случае удачи от эшелона мало что останется. Прилегающую местность он изучил досконально. Показал командиру самые короткие и почти безопасные пути подхода к предполагаемому месту диверсии, доложил о времени движения поездов, об охране этого участка пути.
Справившись с заданием, Николай порывался пойти к Виктору Парфимовичу, помочь тому изготавливать мину. Но командир категорически запретил. Когда Анатолий наконец-то передал, что наступающей ночью надо идти на диверсию, Николай радовался.
…На восточной окраине города в небольшой посадке Анатолий и Николай поджидали товарищей. Показалась высокая сутуловатая фигура Парфимовича, несшего в руках плетеную корзину, немного позади него шел Прищепа. — Порядок? — спросил командир.
— П-порядок, — слегка заикаясь, ответил Парфимович.
— Старшим группы назначается Прищепа. Если будете замечены, отходите тихо, без стрельбы. При погоне — старайтесь держаться вместе. Завтра утром доложите.
— Есть, — по-военному ответил Прищепа.
Николаю показалось, что Анатолий чересчур официален и строг. Но командир вдруг похлопал друзей по плечам:
— Будьте осторожны, не зарывайтесь. В добрый час.
Погожий июньский день угасал, надвигались сумерки. Когда приблизились к облюбованному Николаем месту, было уже совсем темно. Подползли к кустарнику и залегли. Земля была теплая, ласковая. Прогромыхал поезд из двадцати вагонов; половина — порожняк. Медленно проехала открытая дрезина с мощным прожектором. Сильный пучок света рассекал темноту то слева, то справа от дороги. Затаив дыхание, ребята прижались к земле. Синеватый свет медленно пополз по кустам и перенесся куда-то вдаль.