Ну что ж, если Азамат и впрямь сам этот корабль строил — или хотя бы планировал — то огромный ему респект. Кухня почти человеческая, ничего похожего на обычную глухую стену из затемнённого стекла с сенсорными кнопками. Вот плита с огромной духовкой, отдельно от неё микроволновка. Две раковины, разделочный стол под быка примерно. Ещё бы еда была…
Соображаю, что холодильный отсек обычно не прямо в кухне, где тепло, а где-нибудь в сторонке. Осматриваюсь — вон какая-то дверь. Сую нос: и правда, внутри рядок холодильных шкафов. Но это же для долгого хранения которые, а где расходный?
Из раздумий, а заодно и из холодильного отсека меня вырывает удивлённый голос Тирбиша:
— Ой, здрасьте!
Оборачиваюсь смущённо. Вроде как с поличным поймали.
— Привет. Я просто искала что-нибудь на завтрак…
— А, вы же не завтракали, — вспоминает он. — Но там вы ничего не найдёте готового, всё, что есть, тут.
Открывает один из шкафчиков под разделочным столом, там и правда небольшой холодильник. Хорошо спрятали, и не догадаешься.
— Там, правда, мало, — извиняется Тирбиш. — Мы давно закупались, вот на Гарнет прилетим…
Там и правда негусто. Молоко, масло, какие-то йогурты, какие-то ягоды. Извлекаю два последних наименования, вопросительно смотрю на Тирбиша, мол, это можно?
— Тоже любите нирш? — спрашивает, улыбаясь. Мучительно вспоминаю, что нирш — это муданжская разновидность черники. Вот эти самые красные ягоды размером с черешню — это черника?! Ого-го.
— Наверно, — говорю. — Только у нас она по-другому выглядит. А йогурты можно съесть?
— А это я не знаю, что, — смеётся. — Прошлый раз на Гарнете прихватил попробовать, никому не понравилось.
Осматриваю добычу: блок из шести небольших стаканчиков, ваниль, дыня, маракуя, срок годности не истёк ещё, цветовые маркеры синенькие без намёка на фиолетовость, а есть нельзя только когда покраснеют… Чего им не так? Открываю один, нюхаю. Ну йогурт.
— Да вроде всё нормально, — говорю.
— Ну если вам нравится, то ешьте. Я просто не понимаю, как можно из молока что-то сладкое делать, — поводит плечами с лёгким омерзением. Записать в книжечку о национальной кухне: молочные продукты все несладкие.
— А, — отмахиваюсь, — на Земле из всего сладкое делают, даже из рыбы.
Забавляюсь, наблюдая, как паренёк зеленеет лицом.
— Не надо мне таких ужасов рассказывать, — говорит. — Мне щас ещё обед готовить.
Хихикаю, намешиваю в йогурт ягод и углубляюсь в завтрак. Ничего черника, самое оно.
— А ты как, специально поваром нанимался? — спрашиваю потихоньку. Раз уж мне тут неделю жить, надо хоть разобраться в инфраструктуре.