— Так вот почему капитан так хохотал, когда я сказала, что единственное, что меня не устраивает в этой пиале, это отсутствие ручки.
Эцаган фыркает:
— Да уж, я себе представляю. Ну давайте я…
— Не надо. В мелкой посуде остывает мгновенно, а я люблю горячий. А ещё я очень не люблю суету за столом. А поскольку я сегодня болею, то имею право не подстраиваться под ваш этикет. Придётся тебе немножко почувствовать себя плохим хозяином, зато я с удовольствием чаю попью.
Ржёт. Вообще, эти танцы вокруг чая мне уже изрядно поднадоели. Какая, понимаешь, великая межкультурная проблема!
Сажусь за ближайший стол, осторожно отпиваю. Господи, какой кайф.
Эцаган пристраивается напротив, снова приобретая меланхолический вид. Хорошо, что меня не интересуют юноши на десять лет меня младше, а то ведь такой романтичный герой-любовник…
— Жизнь — стерва? — спрашиваю осторожно. Сама ненавижу, когда пристают, что у меня стряслось.
— Да нет, в общем, так… по мелочи. Алтонгирел с капитаном поругался, а он от этого всегда становится совершенно невыносим.
Можно подумать, всё остальное время он просто пусечка.
— Боюсь, что это из-за меня, — говорю покаянно, хотя на самом деле не боюсь, а надеюсь. Что Азамат уже наконец вправил этому козлу мозги.
— Да уж знаю, — хмыкает Эцаган. — Уже весь корабль наслышан, они так орали… Надо же было додуматься, подсыпать вам этой дряни. Можно было догадаться, что на вас не так подействует, как на нас, если вы от гармарры засыпаете.
— А какого эффекта он ожидал? — поднимаю бровь. Это что было, отворотное зелье?
— Ну, вообще эту штуку пьют, когда нужно понять, что за люди тебя окружают. Потому что от неё видишь главные черты окружающих… как бы… ярче. Причём на нас-то она действует сразу, ненадолго и без последствий.
— То есть это он мне пытался обеспечить интенсивное знакомство с коллективом? — хмыкаю, вспоминая свои глюки в гостиной.
— Нет, он просто хотел, чтобы вам стало неприятно находиться рядом с капитаном.
Слегка впечатываю ладонь себе в физиономию и позволяю ей стечь.
— Слушай, ты можешь мне объяснить, почему его так волнует моё общение с Азаматом? Я уже не знаю, что и думать.
Эцаган невнятно пожимает плечами.
— Они друзья.
— Это теперь так называется? А ведёт он себя так, как будто они как минимум женаты!
Ой зря я это сказала… конечно, я больная, мне можно, но что-то мой собеседник нехорошо в лице переменился.
— То есть… я ничего не хочу сказать… — начинаю мямлить.
— Алтонгирел мне не изменяет, тем более что Азамат гетеросексуал! — возмущённо выпаливает Эцаган.
Если вычеркнуть все непечатные выражения, которые я подумала в свой собственный адрес, останется, что я икнула.