– Тогда на что он жил?
– Угонял машины. В Дельте есть один магазинчик, вот для них. Но, по-моему, он завязал; один раз чуть не попался и решил, что должны быть более легкие пути к богатству.
– Чем он еще занимался?
– Все, насколько я знаю.
– Должно быть что-то еще. Если с машинами завязал…
– Слушайте, мне надо работать. Боб с меня три шкуры спустит, я и так слишком долго с вами разговариваю.
– Ты живешь все там же, Джоуи?
– Чертов хозяин пытается меня выкинуть, но до конца месяца заплачено, так что пока я там, надо думать.
Паркер спросила:
– У Эмили были какие-нибудь друзья, которые хотели бы убить Черри после того, что с ней случилось?
– Я не знал ее настолько хорошо.
– Уверен?
Лицо Джоуи Нго потемнело. На мгновение Паркер показалось, что это тщедушное создание сейчас на нее набросится.
Но тут зазвонил телефон, Джоуи схватил трубку, и мгновение миновало.
На улице Уиллоус вернул Рикерману права.
– Я решил вас отпустить. Катитесь.
– Погодите минутку. Вы заставили меня прождать все это время, и я даже не получу повестку в суд?
– Вы получите взамен бесплатный совет. Ведите себя за рулем не так агрессивно, Питер. Иначе, несмотря на ваш безупречный музыкальный вкус и шикарную машину, люди сочтут вас незрелым.
Рикерман вспыхнул.
Уиллоус сказал:
– Да, и еще одно.
Рикерман не отводил от него глаз. Уиллоус улыбнулся:
– Не заглядывайтесь назад.
Уму непостижимо, что могут сотворить с девичьим лицом баночка белой сметаноподобной жидкости и пачка салфеток. Когда Лулу вышла из душа, менее чем через полчаса после ограбления века, ее бледная плоть снова казалась белесым паром, едва ли плотнее сгустившегося тумана, а волосы серебристо мерцали наподобие сахарной ваты.
Только в ложбинке шеи, там, где Фрэнк облобызал ее слишком пылко, темнело пятнышко.
Она поймала его взгляд и сказала:
– У меня быстро образуются синяки, да?
Фрэнк кивнул. Он ощущал золотой «Ролекс» на запястье; тяжесть часов слегка тянула его к земле.
Лулу вытерлась и влезла в комбинезон из лайкры глубокого синего цвета, усыпанный массой блестящих золотистых пятиконечных звездочек. Повернулась спиной к Фрэнку и подобрала волосы.
– Застегни молнию.
Фрэнк сделал, что ему велели.
Лулу обернулась к нему. Взяла за руки и заглянула в глаза.
– Ты сердишься на меня?
Фрэнк пожал плечами:
– Не то чтобы сержусь.
– Я импульсивная натура, Фрэнк. Но я всегда готова учиться на своих ошибках. Скажи, что я, по-твоему, сделала неправильно. Давай все обсудим, чтоб не было недомолвок.
Фрэнк сказал:
– Никогда не гадь на собственном дворе.
У Лулу расширились глаза. Она поднесла руку ко рту. Изображает глубокое потрясение. А может, не притворяется?