Дорога подвела их почти вплотную к коттеджному поселку. Вика впервые видела новые дома так близко. Ей показалось, что из мирной деревеньки она попала совсем в другой мир. Олицетворением этого мира был замок из красного кирпича, вход в который охранял бугай в пятнистом камуфляже и чучело медведя в натуральную величину. Чучело было классное – Вика поначалу приняла его за живого зверя и даже слегка струхнула, – а вот замок при ближайшем рассмотрении оказался полным дерьмом, бездарным переводом отличного строительного материала. Он чем-то смахивал на казарму, поставленную на попа.
Но еще хуже был его ближайший сосед, решивший поразить не только размерами, но и архитектурной композицией. Гулять, так гулять! Фантазия у хозяина, надо сказать, была не вполне здоровая. Дом напоминал жилище сказочного монстра из Диснеевского мультика: высотой это сооружение было с блочную пятиэтажку, именуемую в народе хрущобой, фасад был сплошь усеян башенками да лесенками и вся эта красота оказалась выкрашенной в запредельный сиреневый цвет. Вика попыталась сосчитать все его башенки и лесенки, но сбилась со счета на втором десятке и бросила бесперспективное занятие.
Дальний хутор, до которого подруги добирались добрых полчаса, состоял всего лишь из десятка-другого домиков. Катя слегка подрастерялась, так как в последний раз была здесь довольно давно и нужный дом отыскала не сразу. В конце концов, его опознали по невероятно высоким зарослям мальвы, сплошь усыпанным темно-малиновыми крупными цветками, в сумерках казавшимися почти черными.
У дома уже зажегся фонарь и Вика смогла хорошо разглядеть открывшую им дверь женщину. Та подозрительно оглядела нежданных гостей и немного смягчилась, узнав Катерину.
– Здравствуйте, – застенчиво поздоровалась Вика. Высокая, сутулая женщина с плаксивым выражением лица и рыбьим ртом, одетая в неопрятный ситцевый халат, ей не слишком понравилась. Хорошо бы, баба Луша оказалась не такая противная.
– Каким ветром вас занесло? – спросила женщина неприветливо.
– Простите, нам бы бабу Лушу повидать, – проблеяла Вика.
– Лукерью Львовну, – подсказала Катя.
– Ты что, Катька, сдурела? Мать померла, почитай, три года назад. Поздновато спохватилась.
– Как померла? – упавшим голосом переспросила Вика.
– Ну, как помирают? Бац, и нет старушки, – женщина хохотнула.
Вику покоробило и от этих слов, от которых веяло неприкрытым цинизмом, и от интонации, в которой не было ни намека на сожаление. Дочь, очевидно, не слишком ладила с матерью, хотя это не оправдание откровенному хамству.