Вика признавала, что ее обвинения Эммы достаточно невнятны, а любой следователь, услышавший хотя бы половину фантастических предположений, запросто скончается от хохота. Именно поэтому она желала лично убедиться том, что Эмма действительно избавилась от раны.
Или не избавилась.
Тогда придется начинать все сначала.
– Входите, не заперто, – раздалось в ответ на ее стук. – Я в гостиной, проходите, пожалуйста.
Вика осторожно отворила дверь большой комнаты и сразу же увидела Эмму. Неестественно бледная, она лежала на застеленном диване у окна. На придвинутом вплотную журнальном столике было разложено несколько карт, остальную стопку женщина держала в руке. При виде девушки, Эмма слегка улыбнулась и осторожно положила колоду на стол.
– Здравствуйте, Вика, – сказала она немного насмешливо. – Пришли убедиться в том, что я действительно не могу ходить?
– Это вам карты рассказали? – спросила девушка с вызовом.
– Зачем же? Нет, – Эмма улыбнулась. – Звонил Матвей Игнатьевич и сообщил мне о ваших, Вика, подозрениях. Милейший, кстати, человек, все принимает близко к сердцу.
– А вы – не такая?
– Я? – Эмма, казалось, задумалась. – Нет, я не такая, – ответила она, наконец.
Вика скептически улыбнулась, услышав такое признание. Откровенность Эммы не произвела на нее впечатления.
– Что же ты стоишь? Если хочешь – и если у тебя хватит смелости – посмотри на рану сама.
– Думаете, мне понадобится смелость?
– Ну-у, некоторые девушки пугаются при виде крови.
– Я не такая.
Эмма внимательно посмотрела на девушку и откинула край одеяла.
– Прошу, – усмехнулась она. – Только, пожалуйста, осторожнее.
При виде тугой, профессионально сделанной повязки вся Викина решимость куда-то улетучилась. На самом деле она не была ни наглой, ни самоуверенной. К Эмме ее погнал страх за свою жизнь, девушке казалось, что разоблачив врага, она тем самым избавится от опасности.
– Смелее, – подбодрила ее женщина.
Вике пришлось подойти к кровати. Пока она дрожащими руками разматывала бинт, Эмма не произнесла ни слова. Только один раз, когда рука Вики дрогнула и неловко задела ногу, до слуха девушки долетел слабый стон, но когда она испуганно подняла глаза, Эмма улыбалась.
Вика чувствовала себя отвратительно. Рана и в самом деле выглядела ужасно. Даже ничего не смысля в медицине, девушка поняла: если бы пес поднажал еще немного, то раскрошил бы хрупкую кость к чертовой матери. Эмма ходить не могла, а Вика была самой себе противна.
– Простите, – сдавленно проговорила она, старательно пытаясь восстановить повязку.
– Ничего, я понимаю, что ты это от страха. Шутка ли – обнаружить отраву в собственной кухне. Зато теперь ты знаешь, что я не пыталась отравить тебя.