Последняя треть папки была посвящена самым дотошным криминалистическим экспертизам, о которых Ричер когда-либо слышал. Анализы были в буквальном смысле микроскопические. Каждая пылинка, каждый волосок, бывшие в доме, были собраны с помощью пылесоса и подвергнуты доскональному исследованию. Однако никаких следов постороннего найти так и не удалось. Абсолютно никаких.
— Очень умный человек, — заметил Ричер.
Харпер ничего не ответила. Отодвинув папку с делом Каллан, Ричер раскрыл дело Кук. То же самое сжатое повествование. Единственное отличие заключалось в том, что Кук, судя по всему, с раннего детства была нацелена на армию. Ее отец и дед были военными, что, по мнению некоторых семейств, создает что-то вроде армейской аристократии. Кук очень быстро убедилась в том, что ее пол сильно мешает мечтам о карьере. В деле имелись указания на то, что ей неоднократно пришлось подавать заявления с просьбой зачислить ее в школу подготовки офицерского состава. Кук вынуждена была добиваться своего с боем.
В конце концов ей все же удалось закончить военное училище, и она начала службу вторым лейтенантом. Кук попала сразу же в управление стратегического планирования, где мозговитые люди просиживают штаны, рассчитывая на то, что когда наступит час испытаний, друзья останутся друзьями, а враги — врагами. Кук была произведена в первые лейтенанты и перевелась в штаб-квартиру НАТО в Брюссель, где завязала чересчур близкие отношения с одним полковником, своим начальником. Решив, что ее слишком долго не производят в капитаны, она пожаловалась на полковника.
Ричер очень хорошо помнил это дело. Никаких домогательств, по крайней мере, таких, которые пришлось вытерпеть Каллан, не было и в помине. Никто не щипал Кук за попку и не делал непристойных жестов промасленными стволами пистолетов. Но правила изменились, начальству запретили спать со своими подчиненными, поэтому полковника, начальника Кук, с позором выгнали из армии, и он размозжил себе голову выстрелом в рот. Кук также рассталась с армией и, вернувшись из Бельгии домой, поселилась в коттедже на берегу озера в Нью-Гемпшире, где ее в конце концов и обнаружили мертвой в ванне, заполненной застывающей краской.
Патологоанатомы и криминалисты Нью-Гемпшира рассказали приблизительно то же самое, что их коллеги из Флориды, — то есть, совершенно ничего. Фотографии и протоколы были другие, и в то же время такие же. Серый бревенчатый дом, окруженный деревьями, входная дверь без следов взлома, внутри никакого беспорядка, непритязательная ванная комната, в которой господствующее положение занимало густеющее зеленое содержимое ванны. Пролистав папку, Ричер закрыл и отодвинул ее.