Ричер промолчал.
— А я предупреждала тебя не делать этого, — продолжала Джоди.
— Бюро ничего не сможет доказать.
— Неважно. Разве ты не понимаешь? Оно может попробовать доказать. И Дирфильд не шутил насчет двух лет за решеткой. Обвинение в бандитских разборках? Любой суд поддержит его обеими руками. Никаких освобождений под залог, постоянные переносы рассмотрения дела, прокурор будет потирать руки от радости. Это не пустая угроза. Ты у ФБР в руках. О чем я тебе уже говорила.
Ричер молчал.
— Зачем ты это сделал?
Он пожал плечами.
— По многим причинам. Сделать это нужно было обязательно.
Наступило длительное молчание.
— А мой отец согласился бы с тобой? — наконец спросила Джоди.
— Леон? — сказал Ричер. Его мысли вернулись к фотографиям из папки Козо. Свидетельствам творчества Петросяна. Снимки убитых женщин, уложенных в позы фотомоделей из модных журналов. Изувеченных, растерзанных. — Ты шутишь? Леон поддержал бы меня, не раздумывая ни секунды.
— И сделал бы то, что сделал ты?
— Скорее всего.
Джоди кивнула.
— Да, вероятно, ты прав. Но посмотри вокруг, хорошо?
— Что я должен увидеть?
— А что ты видишь?
Ричер огляделся.
— Квартиру.
— Мою квартиру, — кивнула она.
— Ну и?
— Я здесь родилась и выросла?
— Разумеется, нет.
— А где я выросла?
Он пожал плечами.
— Как и я, на военных базах, разбросанных по всему свету.
— Где мы с тобой познакомились?
— Ты сама прекрасно это знаешь. В Маниле. На военной базе.
— Помнишь то бунгало?
— Конечно, помню.
Джоди кивнула.
— И я тоже помню. Крохотное, пропитанное вонью, и с тучами тараканов размером с ладонь. И знаешь что? Это было лучшее место, где я жила в детстве.
— И?
Она указала на свой кожаный чемоданчик, набитый юридическими бумагами.
— Что это?
— Твой чемоданчик.
— Совершенно верно. Не винтовка, не карабин, не огнемет.
— И что?
— А то, что теперь я живу в квартире в Манхэттене, а не на военной базе, и вместо стрелкового оружия ношу чемоданчик.
Ричер кивнул.
— Мне это прекрасно известно.
— А знаешь, почему?
— Полагаю, потому, что ты этого хочешь.
— Вот именно. Потому что я этого хочу. Я сделала сознательный выбор. Сама. Я выросла в армии, как и ты, и если бы захотела, могла, как и ты, стать военным. Но я не захотела. Я захотела учиться в университете, на юридическом факультете. Я захотела устроиться на работу в крупную фирму и со временем стать партнером. И почему?
— Почему?
— Потому что я хотела жить в мире, где правят законы.
— В армии законов предостаточно, — заметил Ричер.
— Это не те законы. Я мечтала о гражданских законах, Ричер. Цивилизованных законах.
— И что ты всем этим хочешь сказать?