Попытаюсь восстановить в памяти строки протокола этого допроса.
Следователь: Ваша дочь или, вернее, приемная дочь, то есть фройляйн Корина Кергль, была убита.
Унгерау: М-м-м, да…
Следователь: Она проживала вместе с вами и своей матерью?
Унгерау: Чего вы расспрашиваете, если вам все и так известно?
Следователь заявил допрашиваемому, и это известно мне со слов самого следователя, поскольку не стояло в протоколе, что, мол, известно не так уж и много.
Следователь: Когда вы в последний раз видели Корину?
Унгерау: Откуда мне помнить?…
Следователь: И вас не обеспокоило ее долгое отсутствие?
Унгерау: С чего бы это мне беспокоиться?
Следователь: И ее мать не беспокоилась?
Унгерау: Ее мать далеко отсюда.
Следователь: Что значит «далеко»?
Унгерау: На Кубе.
Следователь: Не понял.
Унгерау: И чего это в полицию одних глухих набирают? Говорю вам: на Кубе. Ее мать на Кубе. Поехала на Кубу. На остров Куба.
Следователь: Вот как? И давно?
Унгерау: С месяц тому.
Следователь: В отпуск?
Унгерау: Нет, на конгресс. Это так важно?
Следователь: Нет, я только к тому, что матери пока еще ничего не известно о случившемся, как я понимаю?
Унгерау: Откуда мне знать, что ей известно, а что нет?
И далее в том же духе. Бессмысленно было пытаться выяснить у этого субъекта хоть что-то, что могло бы представлять какую-то зацепку, с тем чтобы выстроить стройную картину, очертить круг подозреваемых и так далее. И следователь решил прекратить допрос, поскольку сама реакция Унгерау подводила к мысли, что и его не следовало исключать из числа подозреваемых. И наш следователь был не одинок в своих подозрениях, в особенности после того, как Доман поделился сомнениями насчет отношения отчима к падчерице.
Уже уходя, следователь поинтересовался у Унгерау, не знает ли тот, что Корина была на четвертом месяце беременности. На что Унгерау ответил:
– Не иначе как Фаби приложил руку.
– То есть Фаби – убийца? – не выдержал следователь.
– Я не об этом, я о том, что это от него она забеременела.
Вообще-то об упомянутом Фаби, то есть о Фабиане Хирщмюллере, мы были наслышаны, о нем сообщила в ходе допроса одна из коллег Корины, тоже участница телепередачи «Золотая осень». Фаби был приятелем Корины, их связь продолжалась уже несколько месяцев. О том, что Корина была беременна, ее коллега не знала.
Молодого человека допросили, причем я лично присутствовал на этом допросе. В конце концов и его нельзя было сбрасывать со счетов. Скажу наперед: у него было алиби. И хотя все сказанное мной раньше в отношении алиби применимо и к данному случаю, мы его на всякий случай проверили: Фабиан действительно был в это время в школе. Дело в том, что упомянутый Фаби был на два года моложе Корины, то есть ему было семнадцать лет и он посещал гимназию. Верзила под два метра ростом, но самый настоящий ребенок. Из тех, кого принято называть приличными мальчиками. Но, как говорится, чего только не бывает…