— Пусть это будет моим ответом на оскорбления. Хотя бы несколькими жалкими монетами, но я заплачу за гостеприимство этой леди!
Надев пальто и кое-как завязав дрожащими руками ленты на шляпке, Сьюзен оглянула крошечные владения, которых теперь лишалась, отерла слезы, бросила последний взгляд в зеркало, перед которым просиживала последние два месяца, беседуя сама собой, и твердым шагом направилась вниз. Из го стиной слышались возбужденные голоса матери и дочери, в холле толпилась прислуга, не стесняясь подслушивать, и Сьюзен проследовала к двери, никем не провожаемая. Она успела заметить пару сочувственных взглядов, но никто из слуг не посмел сказать ей прощальное слово из страха перед хозяйкой.
С трудом продвигаясь по грязной улице с тяжелым саком, Сьюзен ругала себя за глупость — как она могла надеяться на понимание этих людей? Ничто в мире не изменило бы их уверенности в том, что, не будь Сьюзен, Генри упал бы к ногам Джулии.
— Надо было послушать Генри и вместе сказать им о нашей помолвке, — бормотала она, с трудом переводя дух и стараясь удержаться от слез. — При нем они бы не посмели так себя вести. Или нет?
Ответа она не знала, но, по крайней мере, они с Генри вместе бы покинули дом миссис Элингтон, и ей не надо было бы сейчас ташиться в чайную со своим грузом.
— Надеюсь, миссис Хейвуд приютит меня, несмотря на гнев миссис Баркли, которая, без сомнения, поддержит Элингтонов. В этих обстоятельствах нам придется не затягивать помолвку, неприлично будет жить в доме своего жениха. Как жаль, Что дядя Саймон уехал, он не отказал бы мне в пропитании до свадьбы. И надо же было попасться на глаза семейке Уайтбери, дьявол забери тетушку Элизабет и ее чопорных, как каминная решетка, дочерей!
Рассуждая таким образом, Сьюзен все же дошла до чайной, попросила чашку чая с травами, чтобы подкрепить силы, и стала дожидаться жениха. Необходимость вести себя сдержанно в публичном месте способствовала восстановлению душевного равновесия. Как бы ни хотелось ей горько расплакаться, слезы приходилось оставить на потом, когда она наконец окажется одна в тишине дома миссис Хейвуд. Увидев сияющего Генри, ловко пробирающегося к ней между столиками с посетительницами, она собрала свое мужество и улыбнулась жениху со всей возможной приветливостью. Поцеловав ей руку, джентльмен уселся напротив и только после этого, пристраивая свою трость к пустующему стулу, заметил стоящий у ног Сьюзен сак с вещами.
— Что это, любовь моя? Вы ходили за покупками?
— Ах, нет, просто меня выгнали из дому, — с нервным смешком ответила Сьюзен, успевшая решить для себя, что лучше всего превратить свою драму в комедию.