Рот у Татьяны некрасиво распустился, она самым натуральным образом взвыла. Гурьев сморщился, будто лимон раскусил, прикрыл глаза и чуть наклонил голову. Ясно, на сестру и племянников наплевать тебе, поблядушечка ты моя сладенькая, с неожиданной злостью подумал Гурьев. Главное, чтобы анкета была чистенькая. Ну, я тебе устрою. Он не больно, но довольно звонко и чувствительно съездил Широковой по щеке:
— А ну, замолчи, дура, — рыкнул Гурьев. — Враг, не враг, шпион, не шпион… Какая, к чёрту, разница?! Ты думаешь, брошку вот эту, — он ткнул пальцем в камею на высокой и соблазнительной Татьяниной груди, — твой хахаль-чекист на раскопках раздобыл? Нет, дорогуша. Во время обыска в карман прибрал. А потом перед тобой ухаря состроил. С уклоном в археологию. Сними, Таня. Нехорошо краденое носить.
Ему не стоило так её прессовать. Просто по поводу этой злосчастной камеи возникли у него ассоциации вполне личного свойства. И ему не нужно было, чтобы она помчалась с этим письмом в «контору» – каяться и отмежёвываться. Неважно, пользует её кто-нибудь там или нет.
Такой поворот беседы произвёл должное воздействие на Татьяну. Она поперхнулась, побледнела и вытаращилась на Гурьева:
— Вы… Я… Як… Як…
— Уймись, сказал, — прошипел Гурьев и, взяв Татьяну за лицо, встряхнул хорошенько. — Марш домой сию секунду. И сиди, я скоро приду. Не вздумай ходить никуда. Муж где?
— А… В ко… В ко-о… в командиро-о-о-в-в-ке…
Приезжает муж из командировки, и видит… Гурьев чуть заметно усмехнулся. Просто анекдот. Совершенно по заказу.
— Пошла.
— У… Уро-о-о-оки…
— Марш домой, кому говорю!!!
Татьяна, подстёгнутая его рёвом, как кнутом, подпрыгнула и вылетела вон, получив напоследок от Гурьева здоровенный шлепок по аппетитной, чуть-чуть рыхловатой – на его взыскательный вкус – корме. Через пару секунд дверь открылась, и появился недоумевающий Шульгин:
— Что случилось-то?
— Брата у Таньки взяли, в Москве, — вздохнул Гурьев, доставая папиросы, зажигалку и спокойно закуривая. — Ну, ничего. Всё как-то складывается.
— Складывается?! Ты… Ты офуел, что ли, Кириллыч?!
Гурьев посмотрел на Шульгина так, что Дениса прошиб холодный цыганский пот.
— У меня много дел, боцман, — тихо проговорил Гурьев, с силой выдыхая дым через ноздри. — Некоторые из них будут приводить тебя в полный щенячий восторг, а некоторые не будут нравиться. Кое-какие совсем не будут. Вот совершенно. Но придётся терпеть, боцман. Понял?
Денис некоторое время смотрел на улыбающегося, как на рекламном плакате, Гурьева. Потом вздохнул:
— Чего не понять.
— Вот и хорошо, — кивнул Гурьев. — Денис. Пожалуйста. Ты мне нужен. Пожалуйста. Я не могу объяснять. Это просто невозможно. Просто поверь. Пожалуйста.