— Ладно, чего там, — оттаивая и гордясь доверием, улыбнулся своей невероятной детской улыбкой Шульгин. — Я ж за тебя беспокоюсь-то! Звереешь!
— Что у Таньки с мужем за проблемы?
— Это не у неё с ним. Это у него с ней, — вздохнул Денис. — Да Васька, похоже, махнул рукой давно. Они друг друга стоят, скажу тебе, командир. А что?
— Ты продолжай, продолжай. А как же борец за соцнравственность товарищ Маслаков?
— У неё это. Ну, в общем…
— Денис. Ты слова позабыл? — улыбнулся Гурьев.
— Щас вспомню, — зловеще пообещал Шульгин. — Ты не лезь в это говно, Яшка. Это говно…
— Дальше.
— Коновалов её на фую вертит. Понял?! Не лезь!
— Старший лейтенант госбезопасности Коновалов Николай Власьевич, — улыбнулся опять Гурьев. — Восьмого года рождения, член ВКП (б) с тридцатого, в органах с тридцать восьмого, до этого на комсомольской и партийной работе. Партийных взысканий не имеет, морально устойчив. Женат, сын шести лет. Жена, Коновалова Таисья… А, неважно. Денис?
— Кириллыч, — потрясённо выдохнул Шульгин. — Заходи, кума, любуйся! Что ж ты за зверь такой?!
— Я разберусь. Сходи, пожалуйста, шепни нашей любимой Аннушке, что Танька заболела. Мне нужно пять минут подумать в полном одиночестве.
Денис кивнул и, не говоря больше ни слова, вышел.
Думать Гурьев не собирался. Вместо этого он вытащил из сейфа чемоданчик с «Касаткой» и, не мешкая, вызвал Городецкого. К счастью, тот сразу ответил, и Гурьев коротко изложил проблему.
— Забери её, Варяг, если жива ещё. Очень мне почерк понравился.
— Что тебе далась какая-то девчонка?!
— Секретарь. Каждый человек на вес золота. Если это наш человек.
— А если нет? Ладно. Я посмотрю. Твоё чутьё… Ладно. Жди звонка. Ещё что-нибудь?
— Да. Покопай на одного человечка. Рыжухин Николай Протасович, не числился ли такой типус в конторе где-нибудь года до тридцать четвёртого. Это может быть и не настоящее имя, ты уж извини.
— Вот уж служба, так уж служба, — проворчал Городецкий. — У тебя всё в цвет?
— Да.
— А вот нет, — в голосе Городецкого прозвучало беспокойство. — Дальше.
— Атаман местный. Серьёзная фигура, Варяг. Без подготовки мне его не взять.
— Та-а-а-к… Выкладывай.
Когда Гурьев закончил, Городецкий тихо выругался:
— Ясно. А чего тебе с ним возиться? Возьми да сактируй его к едрене фене. Может, чистильщиков прислать?
— Нельзя, Варяг. Пока что – нельзя. Есть целый ряд процедурных нюансов.
— То есть?
— Нельзя, — с нажимом повторил Гурьев.
Городецкий некоторое время молчал, видимо, прислушиваясь, а когда заговорил, голос его звучал совершенно по-другому:
— Что… Опять?!
— Я не знаю. Да или нет, я должен быть уверен.