Всем смертям назло (Давыдов) - страница 219

— Но ведь ты любишь его, Рэйчел!

— Да, Тэдди. Конечно. Я люблю его, и мне всё равно. Победит он или будет побеждён – всё равно, это ничего не изменит. Я люблю его – любого. Такого, как есть. Он должен был уехать, чтобы сдержать слово и сражаться. А я должна была его отпустить.

— Делай, что должен, — дрожащими губами прошептал Эндрю. — Делай, что должен. И случится, что суждено.

Он поднялся. И, выпрямившись во весь рост, изо всех сил сжал кулаки:

— Я клянусь тебе, Рэйчел. Пусть небо рухнет на землю, а Темза потечёт вспять. Я сделаю всё, чтобы вы были вместе. Никто на земле не достоин счастья быть вместе больше, чем ты и Джейк, Рэйчел. Пусть не сейчас, — но я клянусь. Слышишь, Рэйчел?! Клянусь.

Я всё ему скажу, поняла она. Всё – и сделаю это совсем скоро. Потому что он заслужил правду. Ах, Джейк, подумала Рэйчел, глядя на брата, ты можешь им гордиться. И я тоже.

Считаю целесообразным подготовить материалы по беседам м-ла Тухачевского с фон Бломбергом в виде аналитической записки с приложением соответствующих протоколов и стенограмм. Сведения ген. Скоблина подтверждены службой безопасности «Falcon Bank and Trust» и могут быть признаны достаточным основанием для дальнейшей работы в этом направлении.

Большаков

1 декабря 1936 г.

Резолюция: к исполн. немедл.!!!

Городецкий (подпись)

Когда пытаешься свести к основоположному единству все многообразие, всю социальную и политическую многосторонность нашей Сталинской Конституции, — неизменно возвращаешься к четкой формуле, уже прочно усвоенной народным сознанием:

Конституция победившего социализма.

Когда задаешься, далее, целью вскрыть основные конкретные черты этой Конституции, как автобиографии социализма, — явственно выступают две определяющие её особенности. Они есть:

Конституция реальной демократии.

Конституция мира и братства народов.

Нечего доказывать, что в этих ее чертах – величайшая всемирно-историческая ее значимость. Величайшая взрывчатая сила, в ней заложенная: сила утверждающая, творческая, сила концентрации и консолидации нового мира, опирающегося на лучшие ценности общечеловеческой культуры.

Сталинская Конституция – плоть от плоти наших революционных лет. Живое единство революционной теории и революционной практики. Она в подлинном смысле завоевана, взята боем, вырвана у истории, — в эпопее октябрьских дней, в огне гражданской войны, в напряженной стратегии нэпа, в суровой выдержке социалистического наступления, в героическом труде пятилеток. Конституция победившего социализма – правовой итог Великой революции.