— Как это так – не на кого?! — вскинулся Городецкий. — А партия? А правительство?!
— Почему-то партия и правительство вспоминают о том, что они не булки белые с икрой жрать, а России служить поставлены, только когда дерьмо до подбородка доходит.
— Опять не прав, — горестно вздохнул Городецкий. — Какой там подбородок-то – до бровей уже подкатило, а они всё – божья роса, божья роса.
— Так ведь вроде обещали исправиться? — саркастически приподнял Гурьев левую бровь.
— Сотрудники, допустившие нарушение социалистической законности, выразившееся, в том числе, в злоупотреблении властью, понесли заслуженное наказание, — металлическим голосом, явно кого-то при этом передразнивая, проскрежетал Городецкий.
— Заслуженное наказание только тогда становится таковым, когда оно осознано как заслуженное, — вздохнул Гурьев. — Или ты думаешь, Алексан Саныч, будто, расшлёпав эту мразь в том же самом подвале у той же самой стенки, мы что-нибудь кому-нибудь объяснили?
— Не трави душу, — попросил Городецкий. — И хватит уже товарищей конструкторов эпатировать, на них и так лица нет. Твоя информация пришла две недели назад, мы только тогда и озаботились вопросом, а до этого – ни сном, ни духом!
— И всё-таки в этом что-то есть, — Гурьев прищёлкнул пальцами в воздухе. — Согласись, дружище. Приходят такие потрясающие сведения, мы кидаемся проверять, на какой стадии находятся у нас работы по соответствующему направлению, и тут у тебя в кабинете появляется Гризодубова с письмом от Марии Николаевны. И что же мы видим? У Глушко погром, Королёв в кутузке, и пока мы опять соберём институт и приведём его в рабочее состояние, пройдёт в лучшем случае полгода. Шесть месяцев, Сан Саныч. Шесть. Что это такое, я тебя спрашиваю? Нам следовало эту шайку троцкистов полгода назад перебить – вот это было бы адекватной мерой самозащиты. А ты – наказание, наказание. У нас прокуроров не хватит всех наказывать. На упреждение надо стрелять!
— Добрый, — констатировал Городецкий. — Как есть, добрый. В Ессентуки тебе пора, подлечиться. Вот, с товарищами, — указал он подбородком на Глушко и Королёва, — и поедешь. А то желчь у тебя скоро носом пойдёт. Что, товарищи, — принимаете предложение после двухнедельного отдыха в санатории приступить к своим обязанностям?
Артисты, восхищённо подумал Сергей, переглянувшись с Валентином. То, как «следователи» жонглировали фразами, перебрасываясь ролями, будто мячиками, подхватывали друг у друга «мелодию», словно джазовые виртуозы, неопровержимо свидетельствовало: всё это слишком высокий, недосягаемый для провокаторов класс. И вообще: не бывает провокаторов – с такими глазами!