— Я князь или не князь? — тихо спросил Тэдди, и в его голосе Рэйчел вдруг услышала какую-то новую ноту. — Я хочу, чтобы ты немедленно связалась с ним. Я должен знать. Мне надоели эти средневековые тайны.
— Это уже не средневековье, дорогой, — покачала головой Рэйчел. — Это современность. Ужасная, страшная эпоха, доставшаяся нам – одна на всех.
— Я еду к полковнику Уайтлингу, — Тэдди поднялся. — Немедленно.
— Зачем?!
— Попрошу отпуск по семейным обстоятельствам. Мы едем в Москву. Как только будут готовы визы.
— Тэдди. Это мальчишество. Во-первых. Во-вторых, ты не можешь подвергать риску многолетний труд сотен, тысяч людей. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многое – если не всё.
— Тебе придётся рассказать мне это самое «всё», Рэйчел, — прищурился – так знакомо – Тэдди. Господи Боже, подумала она, да что же это такое?! Столько лет я не могу избавиться от чувства, что Тэдди – не мой брат, а… его сын. Немыслимо. — Я слушаю тебя – очень внимательно.
В конце концов, подумала Рэйчел, я всё равно должна сказать. И Гитлер всё равно нападёт на Россию – возможно, даже в этом году. И тогда… Нет. Всё уже изменилось. Уже.
— Хорошо. Пожалуйста, сядь. Это не слишком короткая история.
Она ожидала, что Тэдди как-нибудь отреагирует на её рассказ. А вместо этого – он сидел и, как завороженный, смотрел на фотографию этой чудесной, чудесной русской девочки.
— Тэдди?! Ты слышишь меня?
— Конечно, слышу, Рэйчел, — Тэдди оторвал взгляд от фото. — Я всё слышал – и всё понял. И я понял ещё одну очень важную вещь, Рэйчел. Теперь я решаю, что правильно. И я решаю – время пришло. Вызови, пожалуйста, Вадима Викентьевича и объясни, что случилось. Я хочу поговорить с Гуром – по телеграфу, или как там ещё это происходит. Немедленно, как только я вернусь от полковника Уайтлинга.
* * *
«Мой любезный друг, дорогой брат и кузен,
Надеюсь, ваша сестра уже объяснила вам, почему я обращаюсь к вам именно так, а не иначе, а если нет – полагаю, она сделает это в самое ближайшее время. Мне доложили – по моему приказу докладывать тотчас же обо всём, что с вами происходит, — о вашей просьбе предоставить вам отпуск по семейным обстоятельствам. Разумеется, вы его уже получили, и не две недели, а столько, сколько вам необходимо для того, чтобы исполнить ваше предназначение. Я всей душой молюсь нашему Господу за вас и успех вашей миссии в Москве. Я верю – удача будет сопутствовать вам во всём так же, как сопутствовала вам в бою. Мне радостно думать, что и тогда, когда всё свершится в соответствии с Его волей, я по-прежнему смогу назвать себя вашим преданным другом, кузеном и братом.